Вадим не знал, что сделать или сказать.
Первым повисшую в воздухе тишину нарушило существо:
– Для начала позволь представиться. Меня зовут Агамента Молдиверг.
Что-то знакомое вспыхнуло в памяти человека, как будто очень давно он уже слышал это имя.
– Я – Вадим…
– Пока достаточно, – молвил Молдиверг.
– Что достаточно?! – неожиданно для самого себя выкрикнул Вадим. – Я даже не помню, кто я, где я и не понимаю, что происходит, а ты говоришь достаточно?!
– Мне все понятно, – спокойно сказал Агамента, – я могу помочь тебе вспомнить, что с тобой произошло.
Вадим посмотрел на него и спросил:
– И как же ты это сделаешь? Прочтешь мои мысли?
– К сожалению, у меня не достаточно сил для того, чтобы прочесть мысли, но подтолкнуть тебя к ним я смогу.
– Ладно, – сказал Вадим, – но для начала ответь мне на несколько вопросов: что со мной происходит? Кто ты такой? И где мы находимся?
– У тебя болит и кружится голова, тошнота и общая слабость. Это нормальная человеческая реакция на антитанл.
– На анти что? – не понял Вадим.
– Антитанл, – повторил Молдиверг. – Видишь ли, поверхность Марса излучает смертельно опасный газ для всех инородных существ, танл. Обычно инопланетяне погибают спустя пять минут после первого вдоха. Судя по твоему виду, действие антитанлового препарата продлится еще около десяти часов.
– Отлично, десять часов до смерти! Именно это я и хотел услышать, – язвительно сказал Вадим. – Скажи хотя бы, как это будет. Стоп, я что на Марсе?!
– Да. Похоже, ты действительно ничего не помнишь. И так, если бы они хотели убить тебя, то поверь, до настоящего момента у них было на это более сотни возможностей, – заверил его Молдиверг.
– Это успокаивает. Продолжай.
– Я, как уже говорил ранее, Агамента Молдиверг, политический заключенный. Отбываю пожизненное заключение в Кулибирунской тюрьме строжайшего режима за открытое несогласие с политикой премьер-министра Кубралса.
– Так мы в тюрьме? – эта новость выбила Вадима из колеи и даже на какое-то время заставила забыть о его неважном состоянии.
Он вскочил и в первый раз за все время пребывания здесь осмотрелся по сторонам. Тюремная камера была прямоугольной формы. Слева от него стояла койка. В верхней части противоположной стены находились два узких, покрытых слоем вековой пыли, окна, сквозь которые еле-еле пробивался дневной свет. В углу боковой стены имелась дверь с каким-то замысловатым механизмом.