Голытьбу привёл странный казак, которого с издёвкой кликали Хмур Хмурович. Кликали вопреки его характеру. Грязный, измазанный, в рваной папахе, но с курчавым чёрным чубом и такими же усами. Казалось, что иного выражения на лице как улыбки у него просто не было. Он постоянно смеялся, сквернословил, задирал окружающих, за что отребье его просто обожало. Разин решил, что, неволен час, кто-то из оседлых казаков может и за саблю взяться. Он приказал Ивану Молчуну не спускать с Хмура глаз и всё время держать при стругах, не пуская в станицу. Ещё раз он с грустью признался самому себе, что в грядущем походе в большинстве его будут окружать именно такие казаки.
Зато кого Разин был искренне рад увидеть, так это Петро-Баюна. Он не просил Уса прислать к нему деда специально, но когда встретил того, сразу придумал ему особую роль в своём плане.
– В Черкассы тобе отправлю, деда!
– Казаком быть – не разиня рта ходить! По що ж мени в Черкассы-то, атаман?
– К Корниле Яковлевичу ступишь от мени со словом, що, мол, крестник здравья ему шлёть, да просит преград не чинить у Черкасс, кады мы на турку в Азов на стругах пойдём.
– Ыть ты! Добыть аль дома не быть! Так он мени и станет слухать!
– Станет – не станет, а то моё атаманово слово тобе! Да с казачка′ми в Черкассах потрепись. Погутарь що за що, що видел, скока стругов собралось, скока шашек…
– Без атамана дуван не дуванят! Що моё дело? Во мне ума, аки говна в комаре! Коль гутаришь, значить сполню!
– Ну, вот и ладно, деда!
– Эх, токмо погулять мени с вами взхотелось тож…
– Погулять нам вместе пока негоже! Как молву посеешь, назад вертайся. В курене моём у матушки да жинки завсегда кров найдёшь! И сыт будешь!
– Ишь ты! За акие жо заслуги-то?
– Гутарю ж тобе: сей молву! Вот що твоей заслугой станеть.
На второй день пути ударили морозы, и Дон опять затянулся ледяной коркой. Струги шли по полынье, теряя в скорости вдвое или втрое. К месту сбора прибыли через пять дней, вместо запланированных двух.
Но картина, которую узрел Разин у устья Иловли, заставила его на время онеметь от восторга. Ус собрал больше тысячи голутвенных казаков. Но самое главное, пригнал ещё три десятка стругов. Это было по-настоящему удивительно. Голодранцы, жаждущие приключений и наживы, давно заселили северные притоки. Но мало кто мог сколотить ладный струг. А тут их было целых тридцать!