– Ей хорошо, что к нам медведь лезет, – захихикала вдруг Тамара. – Бурый.
– Ну, если бурый, то конечно, – улыбнулась вдруг Илона и расслабленно плюхнулась обратно на место. – Такой большой, волосатый, вонючий мишка! Эх-х, девки, вот бы и впрямь, а? – Она засмеялась неприятным скрипучим смехом, а Тамара заливалась уже вовсю, едва не падая с кресла.
Жанна стояла, растерянно хлопая глазами.
– Девчонки, вы чего?.. – начала она, и тут до нее дошло. Она подскочила к Илоне и затрясла ее за плечо: – Илона, вставай! Срочно в убежище! Излучение! Драг-излучение! Нужно срочно предупредить базу!
– Из… из… излечение?.. – продолжала реготать Илона. – Излечение от мишек? Не хочу-у-у!.. – капризно поджала она тонкие губы и снова заржала, отпихивая Жанну руками и ногами.
А Тамара уже каталась по полу, издавая не смех даже, а икающий кашель.
Жанна заметалась между девушками. Затем, с трудом отодвинув дергающуюся в судорогах Тамару, она открыла люк и буквально столкнула туда бурятку. С Илоной пришлось провозиться дольше, но в конце концов та потеряла сознания и Жанне удалось стащить вниз и ее.
Похоже, Тамара сломала при падении ногу – та была неестественно вывернута, – но Жанне было сейчас не до этого. Она подбежала к пульту и нажала клавишу тревоги.
Мощность излучения была самой сильной за все время. Оттого-то столь быстро и резко подействовало оно на дежурных. На двух дежурных. На Жанну Зимину оно, казалось, не подействовало вовсе.
– А эти стихи? – допытывались потом у девушки члены комиссии. – А любование «красотами» за окном? Разве это были не симптомы? Вы же сказали командиру, что вам хорошо.
– Н-нет… – отчего-то покраснела Зимина. – Это были не симптомы. Это не из-за драг-лучей.
– А из-за чего же? – вздернул брови председатель комиссии.
– Просто я… – опустила глаза девушка. – Просто я влюбилась.
Оказалось, что мозг влюбленных тоже выделяет допамин. И это становится некой блокадой, мешая драг-излучению воздействовать на мозг. Стоит ли говорить, что коллектив сотрудников базы стали теперь формировать в основном из влюбленных пар? Впору было переименовывать «Марс» в Венеру.
А «принцессы на горошине» продолжали нести нелегкие вахты.
Я в больнице. В больнице? Да, именно в ней. Коридор – длинный, пустой, серый. Ни звуков, ни запахов. Вот именно, нет характерного больничного запаха… Почему я решил, что это больница? И, тем не менее, я почти уверен в этом. Я это знаю, вот и всё.