– Бог мой, Клаудия, ты в порядке? – Эцио захлестнула волна гнева. – Они тебя…
– В порядке. Они пытались выведать у меня твое местонахождение, но быстро оставили свои попытки. А вот мама… Эцио, они забрали отца, Федерико и Петруччо в палаццо Веккьо!
– Ваша мать не может оправиться от потрясения, – сказала Анетта. – Она оказала яростное сопротивление, и они… Bastardi![38]
«Думай! Думай быстрее!» – приказывал себе Эцио.
– Оставаться здесь небезопасно. Анетта, ты знаешь какое-нибудь надежное место, где можно было бы спрятать маму и Клаудию?
– Да… знаю… У моей сестры. Там их никто не найдет.
Обычно голосистая, Анетта сейчас с трудом выговаривала каждое слово. Чувствовалось, она сама напугана и глубоко потрясена.
– Тогда нужно уходить отсюда, и побыстрее. Стражники наверняка вернутся за мной. Клаудия, мама! Вы меня слышите? Вам нельзя здесь оставаться. Сейчас вы пойдете с Анеттой. С собой ничего не берите. Клаудия, поднимай маму. Пусть обопрется на тебя.
Действиями Эцио сейчас руководил не столько разум, сколько инстинкт. Он вывел женщин из разоренного дома, но не пошел с ними, вручив мать и сестру заботам верной Анетты. Домоправительница быстрее всех начала оправляться от потрясений этого вечера.
Оставшись один, Эцио прислонился к стене и стал думать. Мысли неслись лихорадочным потоком. Его прежнего мира больше не существовало, и теперь он должен жить и действовать в новых обстоятельствах. Юноша отчаянно пытался выстроить хоть какую-то картину случившегося. С чего начинать? Что предпринять ради спасения отца и братьев?..
Прежде всего он должен повидать отца. Узнать обстоятельства ареста и его причину. Но отца и братьев поместили не куда-нибудь, а в палаццо Веккьо! Этот дворец был укреплен не хуже боевой крепости и всегда усиленно охранялся. А уж сегодня охрану наверняка удвоят.
Сейчас ему требовались спокойствие и ясность мыслей. Эцио твердил себе об этом, пробираясь к площади Синьории. Там он остановился и, выбрав место потемнее, задрал голову, оглядывая палаццо и башню. На парапетах дворца и на башне горели факелы, освещая громадную красную лилию – символ Флоренции – и не менее громадные часы в основании башни. Эцио прищурился, напрягая зрение. Ему показалось, что он видит слабый свет, мерцающий в зарешеченном окошке, что находилось почти под самой крышей. Гвардейцы охраняли вход в палаццо Веккьо – массивную двустворчатую дверь. Стояли они и на парапете. Однако крыша башни была пуста, а ее парапет находился как раз над окном, к которому юноше нужно было попасть.