До этого я пялилась исключительно ему в глаза, уж больно
завораживающими они были, два огромных аметиста, словно бы
просвечивающихся изнутри. Сейчас же наконец набралась сил и
осмотрела всего его.
Ну вау, что.
Тут так и просится на язык: а в зобу дыхание спёрло.
Таких красавцев неписаных даже в древнегреческом пантеоне богов
не было.
Тонкие, словно бы выточенные черты лица, пухлые, хорошо
очерченные губы, длинные густые неестественно завёрнутые ресницы,
опять-таки нереальные яркие глаза, чёрные, как смоль, волосы
средней длины, остриженные словно бы специально по-разному, одна
прядь длиннее, другая короче. И да, родинка под правым глазом.
Прекрасный мужчина. Но опасный до безобразия.
Я, конечно, восхищаюсь его красотой и всё такое, но внешность
обманчива. В его случае стопроцентно. Ибо аура власти и опасности
исходит от него чуть ли не осязаемо, она прёт напролом, врезается в
тебя и сшибает наповал. Король жизни, эффектный мужчина, строящий
из себя элегантного джентльмена, на деле являясь сумасшедшим
доминантном. А ещё эта хитринка в глазах, уж её-то я распознаю
безошибочно. Сколько этому мужику лет?
Вообще, этот мужчина похож на моего братца, не внешне, а скорее
впечатлением, которое он производит на первого встречного.
Хотя, может, я и ошибаюсь. Да и вообще, понастроила тут образов
в голове, а про одну интересную деталь забыла – мужчина ведь
титрион, существо, способное принимать любой облик. А что это
значит? Что неписаный красавчик напротив меня на деле может
оказаться фальшивкой.
Стоило этой мысли окончательно сформироваться в моей голове, как
я буквально почувствовала, как разрушается всё моё восхищение им,
всё впечатление, которое он оказал на меня своей внешностью,
рассыпалось, как карточный домик.
И да, я прямо-таки прикипела к нему взглядом, пытаясь понять,
настоящий ли облик он принял или это мулька.
-Так, так, так, ну и откуда у нас такой редкий экземпляр
целителя в академии? -Заговорил ректор, не помню, как его там
зовут, пока я пялилась на него.
Целитель? Серьёзно? Так меня даже бабушки не называли
старенькие, с которыми я имела несчастье работать.
Лекарем бы ещё меня назвал. Или знахарем, или вообще
эскулапом.
-Ты выкрал её из леса ивритов, Тир, признавайся? -Улыбнулся
мужчина. Тепло так, словно бы по-настоящему.