Мдам.
Ну, да ладно, зато они все вон эстетичные, ухоженные и без
граффити. Этакие увеличенные кубики, скрывающие в своих недрах
что-то неведомое.
Промчавшись мимо этих непонятных построек, мы подошли к зданию,
вход в который сторожили огромные неотесанные камни, светящиеся
изнутри зелёными светом. Вместе они образовывали арку без верхней
перекладины.
Однако мне не дали хорошенько их рассмотреть, мы промчались мимо
них как заправские спринтеры, я снова на прицепе, к сожалению, а
демонеса в роле тягача с хвостиком.
Только краем глаз я заметила, как зелёненькие камни полыхнули
светом и погасли. Стражи, что ли у них такие своеобразные.
Мы влетели в холл, пробежали его благополучно, преодолели
лестницу, пару коридоров прочесали (где-то внутри у меня закралось
подозрение, что мы просто потерялись, но демонеса уверена перла
вперед, поэтому я пока не отчаивалась) и наконец прибыли к огромной
двери. Ее, разумеется, Спэрентия тут же и открыла, да с такой
силой, что та чудом осталось на своём месте. Зато у нас были свои
собственные фанфары и последовавшие за ними ахи и охи.
Демонеса явно наслаждалась дарованным ей вниманием, я же шла
позади нее подобно другу, который всегда выполняет две роли - ходит
и говорит: я не сними, - и хлопает себя по лбу в нужный момент. Я
не хлопнула, но была близка к этому. Ладно хоть Спэрентия более не
тащила меня за руку, было бы очень позорно пройти по коридору из
людей как какой-то маленький ребёнок, наказанный своим вожатым.
-Прости, опоздали. - Совсем не извиняющимся тоном произнесла
Спэрентия, вливаясь в ряды пар, стоящих напротив толпы, которую мы
чуть ранее заставили сделать своеобразный проход.
Я, а вдогонку за мной и мои книги, протащились следом за нашим
провожатым. Я встала рядом с девушкой, а книги спикировали на пол,
прямиком за нами.
В зале стояла оглушающая тишина, поэтому мой тяжкий вздох
прозвучал как гром молнии.
Но ладно хоть мой декан вон хихикнула. Хоть кому-то весело.
Стоящие рядом с ней преподаватели, наоборот, напоминали палачей на
казни.
Давешний утренний мужик явно вон тоже желал ударить себя по лбу
или кого другого. А тонкий, как тростника, третий преподаватель,
представитель, наверно, артефактников, хотел, скорее всего, начать
обмахиваться руками. Ну, или веером. Вспотел ведь, бедолага. Но,
увы, ему приходилось сжимать их в весьма смешные кулачки и
пыжиться, пыжиться...