Соня тяжело вздохнула и обреченно кивнула.
Вызывать такси не хотелось. Уже стемнело, но было очень тепло, и
Соня решила прогуляться. Слезы душили ее, она шла, понуро опустив
голову, и вспоминала любимого деда. Как она теперь будет без него?
Он всегда находил нужные слова. Всегда успокаивал лучше любого
лекарства. Он был ей настоящим дедушкой. Таким, о которых
рассказывают в сказках, когда внуки приходят в гости, а бабушка с
дедушкой их встречают пирожками и горячим какао. Дед Гриша был
единственным человеком, который заботился о ней. И любил.
Она не заметила, как дошла, постояла у подъезда, посмотрела на
окна и вдруг зазвонил телефон. Это был Максим, и Соня подняла
трубку.
— Соня! Почему ты меня игнорируешь?
— Потому что я сказала, что ушла от тебя. И попросила мне больше
не звонить.
— Я освободил квартиру. Переехал пока к матери. Но ты
доиграешься, и я перееду к Маше.
— Ты вправе делать то, что считаешь нужным. А я буду делать то,
что решила. И сейчас я заблокирую твой телефон. Пока.
Она нажала на красную кнопку и после сразу заблокировала номер
Максима.
Она сама не поняла, как так легко и просто сделала то, что и
планировать раньше было страшно. Возможно, повлияло на это потеря
любимого человека? Но легче ей не стало. Хотя и хуже, чем было,
тоже.
Соня зашла в подъезд, поднялась на третий этаж и позвонила.
Дверь открыл Альберт Леонидович, сразу прижал ее к себе и
разрыдался. Он вообще был ужасно сентиментальным.
Однажды она видела, как он плакал на Арбате. Рядом с художниками
примостился музыкант и под гитару пел военные песни. В репертуаре
этого певца было всего пять-шесть песен, которые он пел по
кругу.
И как только он начинал петь «А значит, нам нужна одна победа,
одна на всех, мы за ценой не постоим…», Альберт Леонидович начинал
рыдать, и его невозможно было остановить. В итоге этого певца
попросили переместиться и продолжить свое выступление чуть подальше
от сентиментального художника.
У Альберта Леонидовича была жена, она вышла в коридор и, увидев
разрыдавшегося супруга, смахнула набежавшие на глаза слезы и
потянула мужа за руку. Дедуля отстранился от Сони, взял ее за плечи
и повел на кухню, а сам поспешил в комнату, там достал какую-то
бумагу из шифоньера и протянул девушке.
— Сам лично еще полгода назад ходил с ним к нотариусу. Гриша
Светке ничего оставлять не хотел! А тебя любил как родную. Ну, что
я говорю? Ты и так все знаешь.