— Вот смотрю на вас и наглядеться не могу. Такая красивая пара!
Какие бы у вас детки были красивые! По-моему, вам пора пожениться!
— произнесла тост Ариадна Адамовна на очередном ужине.
Все подняли бокалы и выпили за это прекрасное мероприятие,
которое женщины спланировали провести через месяц.
— Макс, ты уверен, что тебе нужна такая баба? — спросил его
тогда Муслим.
— Какая? — не понял Максим.
— Яркая. Она хороша, как любовница. Но в роли жены… ты хоть
любишь ее? Братан, ты хоть понимаешь, что у тебя завтра
свадьба?
Максим не понимал этого. Ему тогда казалось, что все происходило
как во сне. Что это не с ним: есть какой-то парень, и вот он
женится завтра… Он понял, что это реальность, когда рассказал Соне
о предстоящем событии. Этот разговор услышал Матвей и именно он
устроил отцу скандал. Парню было тогда всего пятнадцать, но он
быстро повзрослел. Ему не нравились отношения между отцом и
матерью.
— Ты или живи с нами, или уходи. Если ты хочешь видеться со
мной, то давай будем встречаться где-то на нейтральной
территории.
— Матвей, а в чем проблема? Это и моя квартира тоже! Почему я не
могу навещать вас?
— Потому что после твоих «навещаний» мать неделю приходит в
себя. Неужели ты не понимаешь, что ты каждый раз даешь ей надежду.
На то, что ты останешься с ней навсегда.
— Она прекрасно знает, что я не могу быть с ней. И давно уже
смирилась с этим.
— А ты и пользуешься, да?
В тот день, за день до свадьбы Максима и Маши, сын потребовал у
отца, чтобы он больше никогда не приходил к ним. И то, как Соня
посмотрела на Макса, говорило о том, что она была согласна с
решением сына. Она ничего не сказала, но ее глаза в тот момент Макс
не забудет никогда. В них как будто выключили свет.
Возможно, именно этот взгляд, плюс к этому животный страх,
который в психиатрии называется гамофобия и остановили его, когда
на следующий день его спросили:
— Согласны ли вы, Локшин Максим Семенович, взять в жены
Понамаренко Марию Васильевну.
Он посмотрел в довольные глаза Маши и громко ответил:
— Нет.
В тот момент он совершенно забыл о больном сердце матери,
развернулся и выбежал из залы.
Он бежал сломя голову к Соне, она открыла дверь, а он крепко
обнял ее и признался:
— Соскучился!
Максим был уверен, что Маша никогда его не простит из-за того
ужасного побега из загса, но сила переубеждения его мамочки
сотворила чудеса. Она смогла уговорить девушку простить
«испуганного и запутавшегося мальчика»: