За окном сначала тянулся какой-то пятиэтажный микрорайон. Очередь у булочной, очередь у молочной кухни, очередь у продуктового – горожане ждали открытия магазинов. Потом микрорайон резко оборвался, и пошла лесополоса. Впрочем, лесополоса закончилась так же внезапно, как и началась, и потянулся длинный забор, сколоченный из горбыля, за которым виднелись плоские и двускатные крыши маленьких домиков, покрытых где-то толем, а где-то и шифером. Через минуту автобус вписался в узкий, явно односторонний, поворот и остановился.
– Садовое товарищество «Сад и ягодка», конечная остановка, – объявил водитель по громкой связи.
Пенсионерки, кряхтя и охая, вышли из передней двери, Таська, как и вошла – через заднюю. Некоторое время она простояла перед воротами, дивясь на странное название товарищества. Забийворота затруднился прояснить этимологию топонима, он даже словосочетания-то такого не понял. Махнув рукой на эту тайну, Таська прошла в ворота и, ознакомившись с планом садов и огородов, направила стопы на улицу Цветочную, в самом конце которой, почти вплотную к забору, притулился садовый участок лейтенанта, с яркими петухами, нарисованными на ставнях маленького домика.
Она отворила калитку, ступила на импровизированный тротуар, которым служила расстеленная на земле транспортерная лента, и прошла к домику. Ключ от ригельного замка висел тут же, на косяке.
Обстановка в избушке была, прямо скажем, спартанская. У дальней стены двустворчатый шкаф и раскладушка, у окна стол, рядом с дверью тумбочка. На чердак вела приставная лесенка, но туда Таська пока не торопилась. Она снова вышла на улицу, чтобы посмотреть, что ей предстоит сделать.
А предстояло ей ни много ни мало – перекопать огород и грядки. Четыре сотки. И полную бочку воды набрать.
– Как управишься, так и куплю я тебе билет до Ленинграда, – скривившись, повторила Таська слова лейтенанта.
Она, конечно, для проформы поинтересовалась, не постричь ли еще розовые кусты и не отделить ли просо от пшена, но лейтенант юмора не понял.
– Согласная или нет? – спросил он.
Таська, конечно, была согласная. Хоть мир и не без добрых людей, но за добро надо платить добром. Четыре сотки – это не шесть. И земля здесь вполне ухоженная, видимо, Забийворота свой участок любит и заботится о нем. Конечно, если бы не холостяцкая обстановка в домике, можно было подумать, что огородом занимается жена лейтенанта, но женой там и не пахло. Значит, один мужик мантулится.