В один из таких моментов я и выпустил стрелу, целясь в замершего
взрослого кабана. Он не был мне нужен — в нем слишком много мяса
даже для десятерых, к тому же оно жесткое, но выбора не было. Если
бы я начал с поросят, мамаша обязательно кинулась бы на меня в
атаку, а атакующий кабан — это жуткая вещь. Настолько жуткая, что
я, наверное, лучше бы еще раз сразился с Юлей, напичканной
скиллтритом по самые брови, чем с разъяренной кабанихой.
Поэтому я решил вывести из строя сначала ее.
Прановая стрела сорвалась с тетивы и вонзилась в кабаниху.
Но не туда, куда я хотел.
Ровно в ту же секунду, когда я расслаблял пальцы, кабаниха
опустила голову и сделала шаг вперед, закапывая пятачок в землю, и
стрела вместо того, чтобы попасть точно в сердце, пробивая тушу
насквозь и убивая ее на месте, попала в район легких. Да — пробила
насквозь, но никакой мгновенной смерти это не принесло.
Зато очень разозлило кабаниху.
Она громко завизжала и резко развернулась в мою сторону — по
запаху, что ли, учуяла, где я?! Между нами же метров тридцать!
К сожалению, для атакующего кабана тридцать метров это две
секунды, одну из которых он разгоняется. А потом сто с лишним
килограммов разъяренного мяса сносят обидчика, втаптывая его в
землю, и в ход идут страшные изогнутые клыки.
За две секунды я успел выстрелить два раза. Первый раз
поторопился и промахнулся, зато вторая стрела, выпущенная
практически в упор к лобастой шерстяной голове, промахнуться не
могла по определению. Она легко прошила толстенную лобовую кость,
от которой отскакивают иные пули, проколола кабаниху навылет,
превращая внутренности в кашу, и вылетела из-под хвоста.
Я даже почти смог отпрыгнуть, и удар уже умирающего тела
пришелся мне в ногу — ту, что до этого оставалась целой.
Меня крутнуло и отшвырнуло прочь, я не удержался и упал на
землю, откатился подальше на всякий случай, чтобы не попасть под
копыта бьющейся подыхающей свиньи, и резко сел, снова натягивая лук
и готовясь выстрелить, если вдруг кабаниха решит, что она
недостаточно мертва.
Но она не пыталась встать, только била копытами, вращаясь на
боку по кругу — судя по всему, из-за повреждения мозга. Несколько
секунд истеричных дерганий — и огромная туша наконец застыла. Глаза
кабанихи остекленели, а из приоткрытого рта потекла слюна.