— Ну попробуй. — усмехнулась Амина и подняла руки, засиявшие
чистой фиолетовой праной.
Но прежде чем они что-то успели сделать, в воздухе прошуршала
стрела, пронзая попавшиеся на пути листья, и вонзилась Широ в
икроножную мышцу правой ноги.
Я специально стрелял из деревянного лука и карбоновой стрелой —
кто знает, вдруг этот паскудник тоже предусмотрительно выставил
защиту со спины? По его состоянию не скажешь, что он в состоянии
сделать хоть что-то осмысленное, но рисковать я не мог. Защита
Широ, если она была, легко могла бы если не полностью защитить его
от прановой стрелы, или как минимум сильно смягчить ее удар, давая
ему время на ответную реакцию. А в карбоновой стреле из
металлического, — того, чем мог бы управлять Широ, — только
наконечник и тот весит жалкую сотню гран. Слишком мало для того,
чтобы он смог уверенно управлять таким весом или даже почувствовать
его.
Так я думал, отпуская тетиву.
То ли я оказался прав, то ли Широ все же не заботился никакой
защитой, но стрела без усилий пробила его ногу насквозь, выйдя с
другой стороны.
Широ рухнул сразу на землю, даже не попытавшись подстраховаться
— кажется, эта боль стала для него последней каплей. Нож, парящий в
воздухе, кувыркнулся и вонзился в землю, а сам Ямаширо принялся
кататься по земле, держась за простреленную ногу, зажмурившись и
воя на весь лес:
— А-а-а, сука!.. Твою мать! Сука-а-а!..
Ника рядом ахнула, и открыла было рот, но я бросил ей лук,
который она едва успела поймать, и, ничего не объясняя, побежал к
Широ, насколько мне позволяла моя нога.
Амина, заслышав, как я ломлюсь через кусты, резко развернулась в
мою сторону и вскинула руки, с которых так и не согнала прану.
— Спокойно, свои! — закричал я, поднимая пустые руки. — Это я,
Серж!
— Серж?! — ахнула Амина. — Ты что тут... осторожно!
Что именно «осторожно» я не успел понять — нога запнулась обо
что-то, и я покатился по траве. Неудачно сгруппировался, в перекате
меня развернуло, и, несмотря на то, что я умудрился сберечь раненую
ногу, меня припечатало спиной и головой к дереву, из-за чего перед
глазами не мгновение потемнело.
Когда я слегка утряс плывущее сознание и снова обрел способность
видеть, первый взгляд я бросил на то, обо что споткнулся.
Это оказался солдат, один из тех, кто проводил операцию. С
пустой винтовкой, зажатой в откинутой в сторону руке, и магазином,
за который он продолжал держаться даже сейчас, во второй руке.
Ножны на бедре были пусты.