— Раз мы теперь друзья, вот тебе подарок, — мозолистая рука
передвинула на середину стола грубоватый браслет, сплетенный из
трех проволочек, — это чтобы ты никого не убил.
С удивлением перевел взгляд с браслета на сторожа и обратно. Так
я ведь и не собирался никого убивать, зачем мне…
— То, как ты раскидал своих обидчиков, помнишь? — подтолкнул он
меня к мысли. — Это твой дар, он тебя защитил. Но он может и убить,
потому что ты его не контролируешь. Ты же не хочешь стать
убийцей?
Я торопливо закачал головой. В интернат как-то приходили люди из
полиции и объясняли, как плохо быть преступником — собрали весь
интернат в спортзале, а нас, самых маленьких, посадили первым
рядом. Так что фотографии, которые нам показывали, запомнились
надолго.
— Браслет станет очень горячим, если твой дар снова проснется.
Дар не может навредить тебе, поэтому угаснет сам, когда металл
браслета обожжет тебе кожу.
— Больно?
— Больно, — согласно кивнул дядя Коля, — но это лучше, чем
кого-то убить.
С этим сложно было спорить. Я тяжело вздохнул, потянулся было за
браслетом, но на середине пути замер, отдернул руку и чуть
отодвинулся от стола.
— Что опять? — с еле сдерживаемым раздражением поинтересовался
сосед.
— А если на меня опять нападут? — храбро вздернул я голову.
— Есть другие способы наказать обидчиков, — улыбнулся он одним
краем губ.
— Я стучать не стану! — насупился я, сложив руки на груди.
— Мелкий, ты чем слушал? — откровенно скалился этот гадкий тип.
— У тебя есть дар. И ты можешь сделать вот так, — сложил он горстью
руку и еле заметно толкнул в мою сторону.
В грудь будто ногой пнули, и сразу же лязгнули зубы от удара
затылком о стену. Но боли будто бы не было, только изумление — от
случившегося, от того, кто это сделал и еще большее — от его
слов.
Люди с даром — это такие супергерои, которые спасают мир и
заботятся о нашем городе и стране. То есть — вообще не я, и тем
более не одноногий кошмар по соседству.
— Я, что? — потирал я затылок, с открытым ртом рассматривая
сторожа. — Но… Вы?!
— Когда-то у меня было две ноги и здоровые руки.
— И что случилось? — спросил я, уже иначе смотря на соседа.
— Случилось то же самое, что лишило тебя родителей. Война. Так
что мы с тобой, в каком-то роде, товарищи по несчастью. Понимаешь,
о чем я говорю?
Улыбка сама пропала с лица, на глазах сами собой проступили
слезы.