Но на этом она вспоминает мальчика, который сказал ей, что она
страшная, было это восемнадцать лет назад, а будто вчера.
И снова взрывается плачем.
Анд отшатывается, вжимается в спинку трона, смотрит на Иру,
рыдающую на его коленях, и ему становится не по себе.
— Ну, тише... милая, — он осторожно обнимает её за талию, и
улыбается растерянно, даже как-то тепло. — Всё хорошо, — шепчет
так, чтобы услышала только она. — Потанцуем?
Надо отвлечь её, заодно и гостей. Слова тут вряд ли помогут.
Она кривится совсем страшно, хотя для этого облика это и
нормально:
— Я не умею, и ты... — затрещина, — козёл!
Анд стискивает зубы, сгребает Иру в охапку и выносит на середину
зала. И пристальные взгляды людей представляются ему острыми
стрелами.
— Я научу, — он кладёт её руки себе на плечи. — Веди себя прилично,
Ир-Челиаб...
— Чебурек хочу... — всхлипывает она, уловив знакомое
звучание.
Утыкается лбом ему в шею и пытается поддаваться его движениям, но в
итоге лишь оттаптывает ему все ноги каблуками, не замечая этого
из-за действия лягушачьего молока.
Анд же решает терпеть, надеясь, что со стороны их танец выглядит
вполне сносным. И ладонь его медленно поглаживает её спину. Лишь бы
Ир не плакала.
— Всё у тебя будет. Какие хочешь чебураки, — плевать, что это
такое, лишь бы успокоить её! — И чего ещё желаешь, тоже. Ты гостья
здесь. И я не зол на измену. Не ты виновата, а он.
— Ты говоришь про измену, а сам смотришь на все эти тела, да? Такие
тебе больше нравятся? — к ней снова подбираются рыдания.
— Да для парней это моих, — тянет он мягким тоном, коротко кружит
её и снова прижимает к себе. — Мне то что смотреть на них? У меня
есть лучше.
— Где?
— Да в руках моих вот — усмехается он и, забывшись, жарко целует её
в губы.
Она стонет сквозь поцелуй, отстраняется и вглядывается в него
синими, блестящими глазами:
— Я нравлюсь тебе такой, какая я есть?
— Конечно, что за вопрос?
Она радуется, а затем спохватывается:
— Но это не моё тело! — да так громко, что голос эхом дробится и
растекается по залу.
Анд вздрагивает и спешно закрывает ей рот очередным поцелуем.
— Тише... Любая ты прекрасна!
— Откуда тебе знать? — Ира вырывается и, сверкнув на толпу острым
взглядом, видя в них сейчас знакомые лица, кричит: — Вы все
лицемеры! Может у меня гормональный фон нарушен!