Номер действительно впечатлял: несмотря на то, что все песни на Евровидении полагалось петь на английском языке, Ванда пела на русском, а два мрачных парня в черных костюмах и черных очках синхронно переводили ее слова на английский. Сама же певица, яркая, как зимний полдень, была в белоснежном платье, юбкой которого напоминала огромный кружевной цветок. Она пела протяжную песню, напоминающую старинный романс или готическую балладу в духе Ника Кейва:
Ты звал меня своей белой лилией.
Лепестки-кружева грели меня.
А теперь они погружены во тьму,
Злой рукой безжалостно сорванные…
Кружева огня сверкали во мгле
Кружева любви манили меня
Я на краю земли их видела свет
Но он потух навечно, даже отблеска нет…
Во время пения Ванда легко кружилась по сцене, с каждым поворотом теряя по одному кружевному лепестку из пышного подола. К концу номера вся сцена, словно снегом, была усыпана опавшими кружевами, а певица осталась в тончайшей белой газовой комбинации, из-под которой виднелись очертания стройных загорелых ног. Номер я смотрела в записи два раза, но, поскольку видела Ванду только по телевизору, не смогла бы ее узнать в реале.
– Ты думаешь, это Ванда? – с сомнением спросила Муля. – Вроде, похожа, но та – пониже ростом будет.
– Сейчас спрошу. – решила я. Мою решимость подогревал и чисто деловой азарт – интервью с Вандой прекрасно вписывалось в общую концепцию журнала «Ночной гламур». Я подошла к девушке и предложила:
– Присоединяйся к нам!
Яркая блондинка улыбнулась и подошла к нашей женской команде. В этот момент над моим ухом раздался знакомый бас:
– А меня возьмете в ваш цветник?
Я подняла голову – рядом с Вандой стоял Митяй Золотухин, корреспондент еженедельника «Желтые новости». Наши отношения с Митяем постоянно балансировали на грани бурного романа, но, увы, так эту грань и не переходили. Одет самый известный в Городе журналист был, как всегда, более чем просто – старый серый свитер с небольшой дыркой подмышками, чуть коротковатые джинсы и рыжие ботинки. Теперь он с восторгом смотрел на красавицу-блондинку и чуть ли не пускал слюнки, осматривая ее стройные ножки и заглядывая в глубокое декольте.
– Конечно, будешь пятым. – приветливо предложила Муля. Блондинка невольно потянула подол коротенького сарафана, пытаясь опустить его пониже, и слегка нахмурилась под нескромными взглядами журналиста, но Митяй тут же представился и, в свою очередь, спросил: