С ума сойти! Осталось достать платок и промокнуть скупую мужскую слезу.
- А домой зачем? – повторяю, как тупой школьник. Хотя усилием воли еле удержался, чтоб не задать вопрос - а трахать-то зачем? Черт, где ж взять этот дзен? А вместо дзена приходится стискивать челюсти от злости.
- Я не хочу унижать ее положением содержанки на съемной квартире, - папа решил добить окончательно. От закипающего внутри бешенства я чувствовал себя похожим на скороварку. Такая мощная закрытая посудина. Снаружи тонкая струйка пара, а внутри температура достигает 130 градусов, Валентина отличный холодец в ней варила. Надо же! Мозги чуть не взрываются, а все мысли невольно возвращаются к нашей прежней жизни. И тем больней осознавать, что наша семья летит в пропасть. Невыносимо больно!
6. Глава 6
Как тут примириться с заскоком папаши, одним махом перечеркнувшим нашу благополучную жизнь?! Черт. Я и так был не самым ярым сторонником семейных уз, а теперь отчетливо понимаю, что это точно не для меня. Чтобы вот так убого оправдываться перед собственным сыном? Причинить боль женщине, которая в тебя душу вложила и чувствовать себя последним подлецом? Нет, отдавать член в единоличное пользование одной женщине?! Лучше уж необременительные интрижки. А собеседники у меня, слава Богу, есть.
- А чем она лучше тех девок, которых селят на съемных квартирах и, простите мой французский, трахают там же? – делаю еще одну отчаянную попытку достучаться до его мозгов, которые сейчас, как серная кислота, стремительно разъедает взбесившийся в предсмертной агонии тестостерон.
- Я не хочу ее потерять! Она необыкновенная. Она дорога мне.
Подскочившая бровь заменяет мой невысказанный вопрос, и отец его улавливает. И выдает еще один нелепый «обоснуй»
- Она красивая.
- Пап, мухоморы вообще самые красивые грибы, но от них сразу ласты склеишь.
- Нужно уметь их готовить. Помнишь, Астерикс и Абеликс какие сверхвозможности от настойки получали?! А если серьезно, то для лосей незаменимое лекарство, а для людей - настойку для суставов делают, ты забыл, как дед их собирал?!
Из всего сказанного я понял одно – для лосей лекарство. И в буквальном смысле прикусил язык, чтоб с него не сорвалось :«Какую ж болезнь мой лось собрался лечить?» Вот и смех, и грех! Аллегория такая откровенная вышла, что едва не заржал. Если эта мухоморка даже передо мной свое аппетитное филе выставляла, то скоро и впрямь мой родитель превратится в сохатого. Не я, так водитель или еще кто пожелает пристроиться к «собаке мордой вниз».