Камыш почти напрочь вытоптан тысячами ног, зато ивовые заросли
пострадали гораздо меньше.
На первый, беглый взгляд – жилые модули целы и не раскурочены.
Отлично!
- Саня, давай наверх и секи поляну! – командую я оруженосцу.
- Есть! – отвечает бабкин внук и, явно рисуясь удалью, по
ястребиному взлетает на крышу одной из капсул…
И тут же, шарахнувшись от чего-то невидимого, бодро летит вниз,
выдав совсем уж несолидное: «Мама»!
«Надо его хоть нормальным матюкам научить на досуге»! – мелькает
в моей голове, пока тело, уже на приобретенных рефлексах,
изготавливается к бою.
- Что там?! – сразу же, по благополучному приземлению птенца,
спрашиваю я.
- Сам глянь! – округлив глаза, оруженосец ощетинивается стволом
карабина, как слон бивнями.
Хмыкаю… Судя по всему, с той стороны полубочки - ничего особенно
крипового и жуткого. Иначе бы он совсем с другой амплитудой
вибрировал. Я ведь реакции этого персонажа уже изучил немного.
По широкой дуге обхожу модуль. Ну и...
Здрасьте! Наше вам…
- И чего вы здесь расселись, а, ребята? Старость я, конечно,
уважаю. Даже вашу, но здесь у нас - ни хрена не хоспис и не дом
престарелых. Давайте-ка вы в другом месте свою золотую свадьбу
отметите, а? – и дублирую слова плавными взмахами ладони.
Два облезлых обезьянних пенсионера сидят на траве под солнышком,
привалившись спинами к капсуле. Оба внимательно следят за моим
лицом и руками, своими слезящимися мутными глазенками.
- Ну, давайте уже, - подгоняю их я, - Вы меня не видели – я вас
тоже не заметил. Все при своих – и разбежались!
Супружеская пара, видимо. «И в горе и в радости»… Да ну их –
пусть себе доживают.
Как ни странно – до престарелых животных быстро доходит, чего я
от них желаю.
С почти человеческим покряхтыванием, помогая друг дружке, они
тяжело поднимаются на нижние конечности и удаляются в южном
направлении…
Не прощаясь и не оглядываясь.
- Видал? «И жили они долго и счастливо и умерли в один день»! –
озадаченно чешу заросший кадык я, - Наверное, это и называется:
«лебединая верность». Даже у обезьян. Впрочем, тебе щеглу пока не
понять, - и умудренно вздыхаю.
- Чего не стрелял-то? – снимая с лица страшную маску саблезубого
тигра, интересуется любимый внук своей бабушки.
- А сам? – коротко гогочу я, - «Мама»! Да ну, чего лишнее зверье
выстрелами подманивать? Может их тут, по округе, еще с полбатальона
шарашится? Да и патроны жечь вхолостую… А чего замер-то? Приказ
никто не отменял! Мухой наверх взлетел!