Парниша на миг смешался и зыркнул в сторону посетителей – те не замедлили подключиться.
– Э! Че – непонятно?! – откинувшись на спинку кресла, простер ко мне короткопалую руку весьма кучерявый толстяк с греческим профилем – один из троицы под ковром. – Тебе же сказали – пересядь! Че – глупый, что ли?!
– Мне тут в кайф! – упрямо повторил я, разводя обиженно руками. – Где хочу, там и сижу – демократия. И я не глупый – не гони по себе!
Наверно, толстяк когда-то баловался борьбой – судя по фигуре, и, вне всякого сомнения, почитал себя весьма достойным джигитом. Я же, в его представлении, скорее всего выглядел ходячим недоразумением: этакий худющий, плохо прикинутый, патлатый русак, ненароком забравшийся в армянское логово. Разразившись коротким ехидным смешком, толстяк похлопал себя по ляжкам и обратился к аудитории: – Нет, вы видали, а?! Он сюда пришел и еще чего-то вякает! Он еще рот свой разевает!
– Давай пересядь, – угрюмо посоветовал один из тех, что сидели у входа, – здоровый мрачный дядька с короткой прической. – Или лучше вообще вали отсюда, пока не началось. Тут таких не обслуживают – не заметил, что ли?
– А вот хрен тебе! – огрызнулся я и возмущенно выступил: – Чем я хуже вас, ап?! Почему вас обслуживают, а меня – нет? Руки, ноги, голова – все, как у всех, я вам, бля, не инопланетян какой! Я не понял – вы че, думаете, тут вам филиал Еревана, да?! Вы на российской земле – не хера командовать!!!
Толстяк, успокаивающе махнув на привставшего с места мрачного здоровяка, скрипуче выбрался из кресла и, приблизившись разлапистой походкой, ухватил меня за шиворот, извлекая из-за стола.
– А ну – пшшел! Пшшел отсюда, скотина! – злобно пробормотал он, разворачивая меня лицом ко входу. – Давай, давай – пока тебе тут сраку не порвали!
– Ооааа!!! – заорал я, цепляясь за стол и дергаясь, как паралитик. – Русских бьют!! «Носороги» беспредельничают! Геноцид, бляааа!!!
– Да никто тебя не бьет, чмо ходячее! – нервно вскрикнул толстяк. – Руки об тебя марать западло! – И, отступив на шаг, смачно пнул меня по заднице.
Получив пинок, я по инерции проскочил пару метров вперед, под смех почтенной публики, затем ретировался на исходное положение и внезапно резко лягнул толстяка ногой в пах. Бывший борец пронзительно взвизгнул, сложился пополам и плавно осел на пол, скорчив предсмертную гримасу.