Антонина Тимофеевна возвращалась с воскресной службы, уже поднималась к себе в квартиру, как внезапно услышала на площадке шум. Пьяный парень стучал кулаком в дверь.
– Я тебе сказал! Слышишь! Открывай!
«Вот сожителя себе нашла», – подумала Антонина Тимофеевна про Наташку – молодую, почти юную девушку – свою соседку.
– Иди, проспись! – из-за двери писклявым голоском крикнула Наташка.
– Да я немного выпил-то… А-а что?.. Я себе не могу позволить… нервы успокоить!? Тем более в… выходной!
– Ты, парень, не горячись, – сказала Антонина Тимофеевна. – Иди, погуляй по улице. Проветришься, в себя придешь. Глядишь, и она к тому времени успокоится.
– Да что вы тут все… Меня учить, десантника… Пока я под чеченскими пулями брюхом по земле ползал, вы здесь в тепле и сытости денежки себе копили, – проревел мужик диким голосом.
– Может, закроешься? – взвизгнула Наташка.
Она узнала голос Антонины Тимофеевны, и ей стало очень стыдно за своего парня.
– Дверь отвори! А вы, мать, проходите. Ненароком дверью зашибет, – он с новой силой ударил кулаком по косяку.
– Эй, мужик, не буянь! – На площадке открылась еще одна дверь.
Выглянул гражданин в шлепанцах на босу ногу, в расхристанном махровом халате, из-за которого выглядывал обтянутый оранжевой футболкой круглый живот.
– Что-о! Ты это мне!? – заорал Наташкин сожитель и схватился за ручку открытой двери.
Гражданин в халате увидел перед собой перекошенную от ярости физиономию бывшего десантника и мгновенно успел оценить габариты соперника. Мужик не на шутку испугался, резко дернул дверную ручку со своей стороны. Рука Наташкиного сожителя соскользнула, и дверь хлопнула так громко, как будто в подъезде раздался взрыв. На этаже вылетело оконное стекло. Осколки острым дождем посыпались по каменным ступеням. На площадках выше открылись двери, из квартир повысовывались переполошившиеся жильцы:
– Что случилось!?
– Издевательство!..
– Понапиваются тут!..
– Псих отмороженный!..
– Милицию!..
– Достали!..
– А кто за стекло заплатит!? – подъезд загудел, словно разворошенный улей.
– Я за вас, блин, кровь проливал… Стольких друзей схоронил… А вы из-за какого-то стекла копеечного. Вы меня… Да оно, я видел, давно треснутое было!.. – у бывшего десантника сжались кулаки, он готов был уже вскочить по пролетам лестницы наверх и разобраться с каждым, кто осмелился на него что-то там вякнуть. – Мне что, «табель» свой принести и всем вам рты позакрывать?!