Приезжал Туполев и на Управленческий. Доводка двигателя шла с большим трудом.
Однажды ему в нашем ОКБ приспичило по большому. Пришел он из туалета и велит позвать Попова – директора завода. Попов бежит – Туполев позвал!!! А Туполев, похлопывая его по лысине, спрашивает, что это, мол, за туалет у Кузнецова, что я, как курица на насесте, должен корячиться.
Попов сам был примечательной личностью. По специальности он был металлург. Еще до войны им был разработан сплав и технология литья траков для танков. Политбюро ЦК ВКП (б) наградило его оригинальным способом – ему дали право первоочередного бесплатного проезда на любом виде гражданского транспорта Ему раньше, чем генералам и министрам выделялось любое купе т.е. для всей семьи в любом поезде и на любом пароходе. (По служебным делам министры и генералы ездили на ведомственном транспорте). Такая вот байка ходила среди нас. Так ли было на самом деле, я не знаю, но байка такая ходила. Мы осваивали новую газотурбинную технику и Попова направили к нам. Когда в Куйбышеве развернули металлургический завод по производству алюминиевого проката, Попова направили туда.
На нашем заводе директор завода подчинялся Кузнецову, который был «Ответственным руководителем». Отблеск этого верховенства Конструктора освещал и нас, когда мы приходили в цех.
Повозившись с аналогом американской летающей крепости, Туполев заложил самолет ТУ—95, принципиально отличающийся от всех прототипов. Это был самолет со стреловидным крылом и воздушными винтами в качестве движителей. Для этого самолета потребовались двигатели мощностью в 12 000 л.с.
Таких двигателей еще не было, но был двигатель ТВ—2Ф, и в качестве временного выхода из положения было решено сделать «спарку» – двигатель 2ТВ—2Ф. Это были два двигателя ТВ—2Ф с общим редуктором, который приводил два соосных винта противоположного вращения. Для этого двигателя надо было сделать новый редуктор.
Время держалось под напряжением. Каждый день Кузнецов докладывал в министерство о том, какие двигатели на стендах, какие испытания идут, какая максимальная наработка двигателя на стенде. А требовалась-то наработка всего 100 часов. Считалось, что самолет за 100 часов все равно собьют, а не собьют, так двигатели можно поменять или отремонтировать. В мирное же время военные самолеты так быстро стареют морально, что на один, два полета в год 100 часов тоже хватит. Самолеты Первой Мировой устарели к тридцатым годам, а созданные в начале тридцатых, к началу войны устарели. Самолеты Второй Мировой войны устарели сразу после войны.