Но себя лечить мог – пассами ладоней рук не только снимал боль, но и постоянно подлечивал свои внутренние органы. Поэтому здоровье имел пусть и не отменное, но в свои 55 лет никаких хронических заболеваний, свойственных людям его возраста, не имел, да и выглядел на пяток лет моложе.
Он частенько, тупо накрутившись за день баранку КамАЗа и почитав перед сном книги с романами «о другой жизни», представлял себе, что вот однажды перед ним вдруг…
Ну, и чего это он стал бы кричать, когда однажды ночью перед ним вдруг и действительно появилось существо, между прочим – всем своим видом демонстрирующее дружелюбие?
И здесь поясним – что значит – демонстрирующее дружелюбие? Существо гримасничало, шевелило поднятыми руками (между прочим, с кистями рук, на которых было по четыре пальца), примерно так, как двигают руками люди, осуществляющие момент «выхода в круг» для участия в танце «цыганочка»…
У него, существа, получалось забавно и странно… И Денисов повел себя странно – он, не вставая с постели, оперся щекой на ладонь согнутой в локте руки, которую удобно умостил на подушке, и наблюдал за ужимками несчастного инопланетянина, который, наверное, тоже считал, что естественной реакцией Виктора должен был бы быть вопль о помощи…
Когда Виктору Васильевичу на все это надоело смотреть, он сказал:
– Ты говорить-то методом издавания звуков умеешь?
Существо замерло. На мгновение оно утратило формы человеческого тела, превращаясь в нечто вовсе уж бесформенное, и, как успел понять Виктор, неприятное на вид. Но тут же, наверное, собравшись с силами, вновь обрело радужное подобие человека и шевеля губами совершенно не такт звукам, которые как бы слышал Денисов, ответило:
– Конечно, могу.
– Не ври, – беззлобно сказал Виктор Васильевич. – Ты сейчас имитируешь человеческую речь, а не говоришь. Ты что, телепатически можешь передавать мысли?
– Тебе – да, – существо больше не шевелило губами, рот его был закрыт. Но глаза, которые теперь действительно походили на привычные людям органы зрения, внимательно, не мигая смотрели в лицо Денисова.
Виктор почему-то глубоко вздохнул, сел на постели и спросил:
– Объясни, что означает: мне – да? А другим, что же – не можешь?
– Конечно, могу. Но меня почти никто не поймет. Ну, или не услышит, если тебе так понятнее.
Денисов (удивительно!) воспринимал пришельца обыденно и буднично – ну, как если бы к нему зашел в гости коллега-собутыльник с автобазы.