Четвертый бар, в котором она оказалась, был наименее респектабельным из всех. Вход располагался в каком-то темном вонючем переулке. Кроме неоновой вывески других источников света не было, впрочем, и этого оказалось достаточно. Рыжего Рысь там не нашла, а, разговорившись еще с одним докером, к своему разочарованию, поняла, что все было бесполезно.
Когда Рысь выходила из бара, далеко за полночь, на набережной уже было тихо – ни машин, ни прохожих. Но едва Рысь ступила на тротуар, подъехала небольшая синяя машина и припарковалась у самой стены последнего здания, перпендикулярно темному проулку. Следом подкатил белый седан и встал к первому авто бампер в бампер, перегородив выход. Водители, оба дюжие мексиканцы, вышли и, пристально оглядывая Рысь, медленно зашагали к ней.
Она обернулась. Переулок заканчивался глухой кирпичной стеной.
Слева от нее открылась дверь бара. В проеме показался еще один мужик, которого Рысь определила для себя как вышибалу заведения.
Он хищно улыбнулся, обнажая в темноте белые зубы.
– Ты, дамочка, много любопытничаешь, – протянул он и скрылся, плотно прикрыв за собой дверь. Рысь услышала, как в замке повернулся ключ.
* * *
Джек стояла у дверей закрытой на ночь забегаловки на противоположной стороне улицы. Она наблюдала за Кэссиди. Та не сходила с места – стояла, не двигаясь, пока мексиканцы не подошли к ней вплотную. Джек слышала их разговор, она была достаточно близко, чтобы разглядеть выражение лица Кэссиди в слабом неоновом свете вывески.
– Хорошо оттянулась сегодня, чика? – спросил один из мужиков.
– Конечно. В «Касса Нобле» было очень неплохо, – со спокойной улыбкой ответила Кэссиди.
– Может, прокатишься с нами, выпьем где-нибудь настоящей текилы, а? – предложил другой.
– Спасибо, но я что-то уже устала. Может, в другой раз.
Кэссиди сделала пару шагов вперед, направляясь к выходу из переулка, но парень, что был покрупнее, схватил ее за запястье.
– Думаю, тебе все же лучше поехать с нами. Сердце Джек выкинуло настоящий кульбит, она было дернулась, чтобы прийти на помощь.
– Пусти, – мрачно проговорила Кэссиди, смерив мексиканца долгим недобрым взглядом. Тот рассмеялся, оглянулся на товарища, потом снова повернулся к Кэссиди.
– Ты едешь с нами.
Джек, словно зачарованная, смотрела, как в руке Кэссиди материализовался нож-бабочка. Она ткнула мексиканца в руку и поспешно убрала лезвие. Мужик завопил от боли, отпустил ее и стиснул кровоточащее предплечье. До Джек донеслось: