. Таким был мальчик, который в 14-летнем возрасте декламировал монолог Брута в революционной для того времени пьесе Фридриха Шиллера «Разбойники». Со школьных лет он неизменно проявлял умение сдерживать гнев, независимость суждений, храбрость и уважение к своему еврейству – и все это превратилось в характере Фрейда в высшей степени индивидуальный, неразрушимый сплав.
Если сам Фрейд испытывал в отношении родителей сложные чувства, то их вера в него, казалось, была абсолютной. На 35-летие отец подарил ему Танах, еврейское Священное Писание, с надписью на древнееврейском языке: «Мой дорогой сын, тебе было всего семь лет, когда Бог призвал тебя на путь познания». Для Фрейдов счастливым предзнаменованием будущей славы сына стала его страсть к чтению. В «Толковании сновидений», ища объяснение одному из честолюбивых снов, Фрейд вспомнил историю, которую ему часто рассказывали в детстве: «При моем рождении какая-то старуха-крестьянка предсказала моей матери, что она подарила жизнь великому человеку». Фрейд цинично заметил: «Такие пророчества, должно быть, часто встречаются; существует так много полных надежд матерей и так много пожилых крестьянок или других старых женщин, власти которых на земле пришел конец, и поэтому они обратились к будущему. И делается это также не в ущерб пророчицам». Тем не менее его скептицизм был искренним лишь отчасти: Фрейд склонялся к тому, чтобы доверять благоприятным предсказаниям. И неоднократно отмечал, что атмосфера в доме, когда постоянно рассказывались и повторялись подобные истории, могла лишь способствовать его жажде славы.
Еще один случай, который Сигизмунд запомнил во всех подробностях, укрепил убежденность родителей в том, что они воспитывают гения. В 11 или 12 лет он сидел с отцом и матерью в ресторанчике на Пратере, знаменитом венском парке. Там от стола к столу ходил человек и за небольшую плату сочинял стихи на любую предложенную тему. «Родители послали меня пригласить импровизатора к нашему столу; он оказался благодарным посыльному. Прежде чем его успели попросить о чем-нибудь, он посвятил мне несколько рифм и считал в своем вдохновении вероятным, что я еще стану когда-нибудь министром». В либеральной атмосфере 60-х годов XIX века это пророчество казалось вполне возможным. Оглядываясь назад, Фрейд приписывает свое желание изучать юриспруденцию именно такого рода впечатлениям.