– Мот, там шеф звонит, – до меня доносится еще один неизвестный голос.– Да что ты там копаешься? Эта фирма работает на нас уже десять лет. Ни разу не подводила. Пошли уже.
Неужели? Боюсь поверить, что они вот так уйдут. Но слышу все же удаляющиеся шаги и выдыхаю. Легкие горят от нехватки воздуха, и сейчас я осознаю, что все это время не дышала.
Дальнейший путь проходит без потрясений. Я дожидаюсь, пока машина остановится и водитель выйдет, сама же разбираюсь с внутренним рычагом открывания багажника. Беспрепятственно выбираюсь из заточения и быстро отхожу от машины, чтобы не вызвать подозрений. Фыркаю, смотря на свой видок. Хотя о чем это я?
Девушка, разгуливающая по улице в пижаме и босая, ни капли не вызывает подозрений.
Все же приходится расплатиться кольцом, но, если бы не этот шаг, я бы не стояла сейчас на пороге родительского дома.
– Александра Степановна? – самый молодой охранник откровенно таращиться на меня.– С вами все в порядке?
Пытаюсь сохранить лицо и натягиваю улыбку.
– Все отлично. Отец дома? – бросаю взгляд на наш особняк и непроизвольно морщусь.
– Да, они с Кларой Савельевной недавно вернулись, – наконец, молодой человек берет под контроль свои эмоции и отступает в сторону, предоставляя мне проход.
Гордо вскидываю голову и прохожу мимо. Ноги уже горят от шершавой поверхности асфальта. Мне хочется поскорее поговорить с отцом и погрузиться в горячую ванну. Смыть с себя прошедшие дни, вычеркнуть недоразумение по имени Гордей Хрензнаеткакпофамилии.
Толкаю дверь и вхожу в светлый холл. Прислушиваюсь к звукам из кабинета отца и понимаю, что он занят разговором по телефону. Чтобы не терять время, иду прямиком туда. Легонько стучусь в темную массивную дверь.
– Да, – от властного голоса отца становится не по себе.
Одергиваю футболку и делаю успокоительный вдох.
– Привет, пап.
Отец резко вскидывает голову и удивленно смотрит на меня. Словно призрака видит. Да словно впервые МЕНЯ видит.
– Саша? – его глаза мечутся по комнате, и я замечаю, как он стискивает ручку.– Что ты тут делаешь?
Несколько секунд я не знаю, что ему ответить. Да нет, я не ошиблась дверью. Передо мной сидит отец, разве что седины немного прибавилось, но это он за меня волновался, ясно же. Губы сжимаются и превращаются в две тонкие нити, отчего лицо становится резче и суровее.