– Вот-вот… Здесь вам, Константин Валерьевич, не отдел по борьбе с квартирными кражами, а солидная фирма. Хватит уже по старинке работать! Да и включите, в конце концов, креативное мышление.
Константин насупленно покосился на Безродного и, с немалым усилием сдерживаясь, ответил максимально корректно:
– Извините, Лев Семенович, но я не знаю, что такое креативное мышление и куда его подключают. Для меня это как квадратный трехчлен в математике: не только не знаю – даже просто представить не могу.
– Еще раз повторяю, Константин Валерьевич! Мы не спрашиваем вас: что и как делается? Мы спрашиваем: когда будет результат?
– Говорить о возможных сроках реализации с моей стороны было бы верхом непрофессионализма. Может – через месяц. А возможно – никогда. Знаете, есть такое понятие как «глухарь»?
– Знаем, телевизор смотрим, – вмешался в их диалог Треплов. – Вот только мы сейчас не в телевизоре! Скандалы-интриги-расследования… Короче, через две недели состоится собрание акционеров. А накануне мы соберемся и снова заслушаем вас. И если выяснится, что вы по-прежнему топчетесь на месте, в повестку дня собрания будет внесен дополнительный пункт.
– Именно, – привычно надул щеки Безродный. – Дополнительный пункт о досрочном расторжении трудового контракта с начальником службы безопасности «Феникса». Вам всё ясно?
– Более чем.
– В таком случае вы пока свободны, Константин Валерьевич…
* * *
Зеленков покинул начальственный кабинет, каким-то чудом удержавшись от истеричного громыхания дверью. Внутренне клокоча, он спустился двумя этажами ниже, добрел до запертой двери своего кабинета и резко ускорился, услышав как внутри разрывается городской телефон…
– Слушаю.
– Здорова, начальник! – донесся в ответ задорный петрухинский темборок. – У тебя деньги на трубке кончились, что ли?
– О! Привет, Димка! Это просто меня на ковер к новому – шоб ему! – начальству дергали, и я мобилу отключил. Чтобы лишний раз гусаков не дразнить.
– Понятно, причина более чем уважительная. Слухай, тебе имя Нечаев Игорь Палыч ничего не говорит?
– Не, а кто это? – спросил Костя.
После того как Петрухин в довольно резкой форме отказался от участия в деле, Зеленков на него малость… В общем, не то чтобы обиделся, но испытал, скажем так, некоторое разочарование. Петрухин, разумеется, это понимал, а потому сейчас, как бы небрежно, пояснил: