Пальцы, зарывшиеся в пряди моих волос, сжались, и в нёбо ударила вязкая горячая струя. От неожиданности я дёрнулась, но лежащая на затылке ладонь удержала, не позволив отстраниться.
– Продолжай, – прозвучало так, будто это слово далось Шьяму с трудом.
Поняв, что выхода нет, я проглотила растёкшуюся по языку жидкость, с удивлением отмечая, что терпкий с лёгкой горчинкой вкус мне нравится. И уже смело продолжила слизывать оставшиеся капли.
САНАЙЯ.
Отстранившись, Шьям резко поднялся и подхватил меня на руки. Вскрикнув от неожиданности, я вцепилась в широкие плечи и вскинула глаза на демона, встречаясь с его ласковой улыбкой.
– Спасибо, глазастик. Это было потрясающе!
Я даже не успела понять, когда он добрался до кровати, лишь вздрогнула, почувствовав спиной холодный шёлк покрывала. Невесомо скользнув по ногам, трусики меня покинули, отправляясь куда-то за спину мужчины. Встав передо мной на колени, он решительно развёл мои ноги и устремил горящий взгляд на ставшее доступным местечко.
– А сейчас моя очередь показывать, как я тебя хочу, – выдохнул он с предвкушением.
Смущённо прикрыв ладошкой самое сокровенное, я прошептала:
– Это не обязательно...
– В каком смысле? – посмотрел он на меня возмущённо. – То есть я тебя вкусненьким угощал, а ты меня без сладкого хочешь оставить? – заметив, как ошеломлённо я хлопаю ресницами, Шьям, не выдержав, улыбнулся и попросил: – Убери ручку, глазастик, и раздвинь для меня ножки.
Боже, он сам-то понимает, как возбуждающе это звучит? У меня даже в глазах на мгновение потемнело и, закусив губу, я робко выполнила его просьбу, зачарованно следя, как демон, не отводя взгляда от моего лица, склоняется к влажным от желания складочкам.
Прикосновение горячего языка к напряжённому комочку нервов опалило, принося волну дикого наслаждения и, всхлипнув, я выгнулась в попытке прижаться к нему плотнее. Как оказалось, это было только начало… Нежный язык скользил по шелковистым лепесткам, ласкал невесомыми прикосновениями пульсирующую горошинку, обводил по кругу вход в лоно, ныряя внутрь. Возвращаясь к клитору, он уступал очередь губам, что мягко посасывая втягивали в жаркую глубину трепещущую бусинку, заставляя меня вздрагивать и нетерпеливо стонать в голос. Но стоило мне подойти к черте, Шьям прекращал изысканную пытку, дуя на разгорячённую плоть, то ли остужая мой пыл, то ли вознося удовольствие на новый уровень.