– Люси!
– Нет! Заткнись! – не унимаюсь я.
– Египетский хлопок!
– Что?
– Египетский хлопок!
– О чем ты?
Джеймс испуганно поясняет:
– Я рассказал им о чудовищно дорогих простынях из египетского хлопка, которые ты купила в «Селфриджес» несколько недель назад. Было дело, жаловался на это кое-кому с работы.
– Зачем, Джеймс, зачем ты стал бы трепаться на работе о простынях? Не верю, – парирую я.
– Ну, все же придется, потому что так оно и было! Джереми сказал что-то типа того, что я, наверное, доволен своим повышением и теперь шикарно живу, а я ответил, что мы никогда не будем жить шикарно, пока ты тратишь деньги на дурацкие простыни из египетского хлопка! – Он выпалил это все, считай, на одном дыхании.
– О. – Только и вырывается у меня.
– Вот именно, «о». Это глупо!
– Я подумала, что «классные простыни» – это такой сарказм.
– Ну, ты неправильно поняла. Опять.
Мы не можем вымолвить ни слова. Я в замешательстве и представляю, как Джеймс взволнован и тяжело дышит там, на другом конце света. Правда, не знаю, что сказать. Внутри все до сих пор кипит. Так бывает, когда приснится сон, будто твой парень тебе изменил, и ты вдруг просыпаешься, смотришь на него и все равно злишься. Он, конечно, ничего не подозревает, потому что совсем ни при чем. Но тебе все равно хочется, чтобы он извинился. И я чувствую, что не в силах просить прощения снова.
– Люси? – Тишина. – Поговори со мной!
– Не знаю, что сказать.
– Ну, например, «извини» подойдет.
– Извини.
– Звучит как-то неправдоподобно.
– Джеймс, я только что пережила худшие двадцать четыре часа своей жизни! Я думала, ты мне изменил. Думала, что теряю тебя, что мне нужно съезжать с квартиры, делить наши диски и вообще всё. Я прошла через этот кошмар ДВАЖДЫ! И все из-за твоих придурочных дружков и идиотского сообщения. Улавливаешь? – Теперь молчит уже он. – Тебе бы следовало найти того, кто это отправил. Джеймс, мне нужны имена, я оскорблена.
– Э, да ты прямо поэтесса!
– Я не шучу. Имена! – настаиваю я.
– Нет, я не собираюсь вычислять, кто послал эсэмэску, не смеши. – Внезапно он становится серьезным. – Узнай эти кретины, какую бучу заварили, они были бы на седьмом небе от счастья. Не упомянув о случившемся, я лишу их такой радости.
Для меня все звучит нисколечко не убедительно – мне хочется вздернуть подлецов и закидать камнями, но я понимаю, что Джеймс имеет в виду. Недоумки недоделанные.