Фриц Ланг – видимо, для того, чтобы подчеркнуть разом и жестокость Гейдриха, и его порочность, – решил изобразить протектора достаточно грубо и сделал его в фильме женоподобным извращенцем, совершенным дегенератом, то и дело поигрывающим стеком. В реальности Гейдрих и впрямь слыл сексуальным извращенцем, он действительно говорил фальцетом, который совсем не вязался с его обликом, но чванство этого человека, его жесткость, его безупречно арийский облик не имели ничего общего с тем, что показано на экране. По правде говоря, если читатель хочет увидеть куда более близкого к реальности персонажа, лучше всего пересмотреть чаплинского «Диктатора». У диктатора Хинкеля там двое подручных – заплывший жиром щеголь, моделью для которого явно послужил Геринг, и тощий верзила, куда более хладнокровный, коварный и непреклонный. Это не Гиммлер, который был низкорослым, тщедушным, усатым и неотесанным, – это, скорее всего, Гейдрих, правая рука Гитлера, человек более чем опасный.
8
Я в сотый раз вернулся в Прагу. Теперь со мной была другая молодая женщина, ослепительная Наташа (француженка, несмотря на имя, и дочь коммунистов, как мы все), и вместе с ней я снова отправился в крипту. Музей оказался закрыт по случаю национального праздника, но я вдруг заметил напротив то, чего никогда не замечал раньше, – бар под названием «У парашютистов». Внутри, на стенах, – фотографии, документы, рисунки и плакаты, относящиеся к истории покушения на Гейдриха; в глубине зала большая, во всю стену, роспись – карта Великобритании, на которой помечены разные военные базы или места расположения боевых диверсионных групп, – места, где бойцов диверсионных отрядов чехословацкой армии в изгнании готовили к порученной им миссии.
Мы с Наташей выпили пива и ушли, а назавтра вернулись к открытию музея, я показал ей подземелье, и она сделала по моей просьбе несколько снимков. В холле крутили короткометражный фильм о покушении, я попытался запомнить, где разыгрывалась драма, чтобы пойти туда и посмотреть, но выяснилось, что это далеко от центра, в предместье чешской столицы. Названия улиц изменились. Я и сейчас, плохо ориентируясь в окраинах, толком не понимаю, куда податься, а тогда, выходя из крипты, я взял буклет на двух языках с анонсом выставки, которая по-чешски называлась