– Я был третьим в очереди, – похвастался он. – И съел целых одиннадцать порций мороженого. Моя мамочка будет довольна.
Делать нечего, Джейсон отправился в столовую один. К счастью, рядом с библиотекой Уайденера он встретил парня, с которым играл (и, кстати, победил) в четвертьфинале Большого городского турнира среди частных школ. Тот с гордостью представил соседям своего бывшего соперника как «сукиного сына, который прикончит меня ради победы. Если, конечно, тот чертов калифорниец не уложит на лопатки нас обоих».
Джейсон был рад присоединиться к их компании и разговору, в основном – о теннисе. И отвратной еде. И разумеется, о собачьих мисках.
Дневник Эндрю Элиота
21 сентября 1954 года
Первый вечер в Гарварде мы с моими соседями по комнате отметили тем, что не стали ужинать в университетской столовой. Вместо этого поехали в Бостон, быстро поели в «Устричном доме» на Юнион-стрит и двинули на площадь Сколлэй, этот оазис аморальности в городской пустыне пуританства.
Там посетили весьма поучительное представление, которое давали в старом добром «Говарде»[28]. В этом многоуважаемом бурлеск-театре выступали лучшие стриптизерши всех времен и народов, среди которых тем вечером особенно блистала Ирма Тело.
После спектакля (если можно его так назвать) мы все подначивали друг друга пробраться за кулисы и пригласить примадонну присоединиться к нашей изысканной компании за бокалом шампанского. Сначала мы думали сочинить изящную записочку в духе: «Дорогая мисс Тело…», но затем решили, что лучше отправить эмиссара и побеседовать с глазу на глаз.
Каждый из нас, естественно, делал вид, что ему это – раз плюнуть и он хоть сейчас готов отправиться на разведку. При этом подойти к служебному входу никто так и не решался. Тогда я предложил гениальное, на мой взгляд, решение:
– Слушайте, а почему бы нам не пойти туда всем вместе?
Мы смотрели друг на друга, ожидая, решится ли кто-нибудь выразить согласие, но все молчали.
Внезапно нами овладел необъяснимый приступ добросовестности, и мы единогласно постановили, что разумнее будет выспаться перед суровыми буднями гарвардской учебной жизни. Дух, рассудили мы, должен восторжествовать над зовом плоти.
Увы тебе, бедняжка Ирма! Ты так и не узнаешь, чего лишилась!
Двенадцать дрожащих, раздетых догола первокурсников стояли, выстроившись в линию. Телосложения они были самого разного, от толстяков до худышек (среди последних был Дэнни Росси). Внешность их тоже отличалась: кто-то смахивал на Микки Мауса, а кто-то – на Адониса (Джейсон Гилберт, например). В спортзале перед ними стояла деревянная скамья со ступеньками, почти в метр высотой, а за ней – властного вида человек, зловеще представившийся как «Полковник Джексон».