– Ага, – согласился несчастный Кингмен. – Но у него рапира, так что я ни черта не мог поделать.
Вероятно, дикая усталость не оставляет места страху, потому что Дэнни вдруг почувствовал себя достаточно смелым, чтобы разобраться с этой ситуацией.
– Идем, Кинг. Может, вдвоем мы сумеем вставить ему мозги.
Они зашли внутрь, и Ву пробормотал:
– Ты настоящий друг, Дэнни. Жаль, что ростом не вышел.
– А уж мне-то как жаль, – тоскливо ответил тот.
К счастью, безумный мушкетер уже улегся спать. И уставший Дэнни Росси почти сразу же последовал его примеру.
– Черт, этот еврейский парнишка на отборе был фантастически хорош.
Дики Ньюэлл подробно рассказывал своим соседям по комнате об отборочных играх в сквош – в этом виде спорта он совершенствовался с самого детства, как только смог удержать ракетку.
– Думаешь, ему удастся тебя потеснить? – поинтересовался Уиг.
– Шутишь? – вздохнул Ньюэлл. – Да он полкоманды обыграет! Его укороченные удары вообще не берутся. И что еще хуже – парень он просто отличный. Не в смысле отличный для еврея, а вообще, как человек.
Услышав это, Эндрю спросил:
– А что, евреи, по-твоему, не люди?
– Ой, да ладно тебе, Элиот, ты же понял, что я имею в виду. Они обычно занозистые ботаники и смотрят на тебя сычом. А этот даже очков не носит.
– Знаешь, – ответил Эндрю, – мой отец всегда с особым восхищением относился к евреям. Он даже говорит, что пойдет лечиться к врачу, только если тот – еврей.
– Но со многими ли из них он общается в повседневной жизни? – парировал Ньюэлл.
– Это другое. Но вряд ли он нарочно их избегает. Просто у нас другой круг общения.
– Хочешь сказать, это всего лишь совпадение, что эти знаменитые доктора не состоят в тех же клубах?
– Ладно, – сдался Эндрю. – Но он никогда не позволяет себе каких-либо расистских выпадов. Даже насчет католиков.
– Но он и не пересекается с ними в повседневной жизни, ведь так? Даже нашего нового сенатора-католика из Массачусетса избегает.
– Ну, он вел кое-какие дела с Джо Кеннеди-старшим.
– Вряд ли за ужином в гольф-клубе «Фаундерс», – вставил Уиг.
– Хорошо-хорошо, – сказал Эндрю, – я же не утверждал, что мой отец – святой. Но он хотя бы научил меня не употреблять выражения, которые так нравятся Ньюэллу.
– Энди, ты же годами терпел мою цветистую речь.
– Точно, – подхватил Уиг. – С каких это пор ты стал у нас таким паинькой?