6. По нулям: Потеря радио- или визуального контакта
Пиппин обнаружился у них в комнатушке. С измученным видом он валялся на нижней койке. Когда Чейз вошла, он стянул с головы громадные наушники – и из них загрохотала классическая музыка.
– Что было с Кейлом?
– Он ничего не захотел говорить, но, прибегнув к дедукции, я выяснила, что кем бы «Феникс» ни был, он не вражеский. Диспетчерская его вызвала. Там решили, что мы падаем.
– И как это они могли сделать такую ошибку? – съехидничал Пиппин.
Усталость накатила на Чейз. Летать – это одно, а вот разбираться с чужими эмоциями, даже с эмоциями Пиппина, было для нее мучительно трудно, хоть ей и не нравилось в этом признаваться. Дело было тонкое. Пиппин держался так отстраненно и холодно из-за чего-то важного. Она понимала, что ей следует действовать с оглядкой, но когда он попытался спрятаться под своими наушниками, она взяла и села прямо на него.
– Ты странно себя ведешь с того момента, как мы увидели третий «Стрикер».
– Ты вся мокрая!
Он столкнул ее с себя.
– Случайно вышло в душевой.
Пиппин выгнул бровь, заставив ее почувствовать себя виноватой. Это удавалось только ему – и она такого не любила.
– Бунтарь? Или мы его уже кем-то заменили?
– Бунтарь, но спасибо тебе. – Она стала расшнуровывать ботинки, чтобы не смотреть на Пиппина. Та волна адреналина, на которой она отправилась из кабинета Кейла в рекреацию, а потом в мужскую раздевалку, стремительно уходила. На ее место вползала тишина. – Я застукала Сильф за попыткой уничтожить Тэннеру лицо в рекреации. Он болтал о нас с Бунтарем.
– Тэннера отчислят, если он не возьмется за ум, – сказал Пиппин. – Ты об этом тревожишься?
Чейз кивнула. Неужели она ранила Тэннера настолько сильно, что он готов бросить академию? Она потерла лицо.
– Такое чувство, будто смотрю, как он разбивается и горит.
– В каком-то смысле это так и есть. – Взгляд Пиппина был жестким и мрачным. – Тебе не стоило с ним играть. Его чувства к тебе были настоящими.