– Потому и бросил, что подкаблучник. Новая любовь, новые горизонты… Финансовые. Вот и бросил. Ада дала ей отступного, я думаю. Скандал никому не был нужен, кроме того, совесть. Сильный характер, то-се, а ведь не могла не понимать, что делает подлость.
– Ты думаешь, Руданская взяла?
– Ты, Дрючин, задаешь дурацкие вопросы. Ты еще вспомни о женской гордости! Конечно, взяла, ребенка-то кормить надо.
– Ты, Ши-Бон, какой-то бескрылый, – грустно заметил Алик. – Я бы эти деньги бросил им в лицо. Ее унизили, а она берет у них деньги! Не понимаю. Да я бы… Я бы полы пошел мыть…
– Полы он пошел бы мыть! – перебил Шибаев. – Ты бы тоже взял. Спорнем?
– Ни за что! – вскричал Алик. – Пари!
– Вот смотрю я на тебя, Дрючин, и думаю, – сказал после паузы Шибаев, – ты нарочно всякую поперечную фигню несешь или на самом деле?
– Чего это фигню?
Шибаев махнул рукой и потянулся за бутылкой.
– Нет, ты скажи! – настаивал Алик, верный своей привычке доводить все до абсурда.
– Вот когда будешь брошенной беременной женой, тогда и поговорим, – огрызнулся Шибаев. – Пить будешь? Скажи лучше, за что пьем.
– Давай за любовь! А ты, Ши-Бон, всегда все ставишь с ног на голову.
– Такой уж я путаник, Дрючин, спасибо, что раскрываешь мне глаза. Тост принимается, пьем за любовь.
Они выпили. Алик поморщился и сунул в рот кусок хлеба.
– Хороший коньяк, – похвалил Шибаев. – С чего это ты вдруг?
– Ну… захотелось чего-нибудь… – Алик пошевелил пальцами. – Да и похолодало.
Некоторое время они молча ели. Потом Алик спросил:
Конец ознакомительного фрагмента.