Уже засыпая, неожиданно вспомнила давно забытую присказку: «Я сплю на новом месте, приснись жених невесте». Повторив ее про себя несколько раз, приготовилась познакомиться со своим суженым.
Увы, вместо встречи с ним Морфей подарил мне кошмар. Тот самый, от которого я пыталась избавиться не один год. И хотя днем это худо-бедно получалось, по ночам неконтролируемое сознание нет-нет да извлечет из закоулков памяти события давно минувших лет. Так случилось и на этот раз. Мучительно наблюдала я за демонстрируемой мозгом кинолентой, в которой неуклюжая, нескладная и малопривлекательная девчонка умудрилась влюбиться в гламурного красавца, сердцееда и бабника Антона Оленина.
…В тот год он с отцом гостил у нас на даче, и я, не иначе вообразив себя пушкинской Татьяной, написала ему полное любовного пыла послание, в котором молила лишь о снисхождении и о толике внимания. Романтичная дурочка, я, хоть и не питала иллюзий относительно своей внешности, не сомневалась в красоте души. Мне казалось, что стоит прекрасному принцу узнать меня ближе, как он непременно поймет, что мы предназначены друг другу самой судьбой.
Хорошо еще, что эти свои соображения я тогда оставила при себе, лишь слегка намекнув в письме на родственность наших душ.
Онегин из Антона, правда, получился так себе. На мое письмо он и не подумал ответить. Напрасно прождав его всю ночь в своей «светлице», я решила, что парень просто не получил послание, которое я, не решившись отдать ему лично, подсунула под дверь.
В конце концов, подумала я, он мог и не заметить конверт – мало ли какие бумажки на полу валяются.
И вот теперь я мучительно металась по кровати, не в силах вырваться из цепких лап Морфея, жестоко напоминающего мне о моем тогдашнем унижении. Снова я кралась вдоль стены к комнате возлюбленного, опять осторожно приоткрывала ее дверь и застывала, словно пораженная громом. Я отчетливо видела каждую деталь, вплоть до капелек пота на теле Антона, о происхождении которых нетрудно догадаться – видимо, парню пришлось немало потрудиться, ублажая вальяжно лежавшую рядом с ним обнаженную девицу, от красоты которой даже у меня дух перехватило. Длинноногая красотка, ничуть не смущаясь своей наготы, читала вслух мое письмо, покатываясь от смеха. Антон лениво поглаживал ее грудь, не разделяя, впрочем, веселья, но и не делая попыток его прекратить.