Сценарий дальнейших событий я не буду расписывать. Вам всё и так понятно. Её интернетный супруг остался без денег с призрачными надеждами на туманное будущее в этом непрочном «шахматном» союзе.
Наверное, мой рассказ вас не удивил, бывает и похлеще. Не ново. Видели, слышали… Но каждый раз, когда вас пронизывает волна жалости и сочувствия к хрупкой бедной девочке, внимательно присмотритесь. А может, в её яркой сумочке до сих пор припрятаны секретные шахматные фигуры, играющие против вас?
(эмигрантский рождественский пирог)
Когда через много лет я вспоминаю, как мы здесь начинали, то сразу перед глазами – картинка, не потускневшая от времени: жара, хамсин, ульпан… И, конечно, она – Лина.
Когда первый раз мы с мужем пришли в ульпан, была перемена. Все приехавшие вчера израильтяне высыпали на лужайку старинного иерусалимского дворика. Делились впечатлениями о новой стране, знакомились, возбуждённо вспоминали отъездные хлопоты, пили дешёвый кофе «Башковиц» из пластиковых стаканчиков. Но над всем этим беспечным шумным «трёпом» витало непонятное облако тревожного ожидания, напряжённости, концентрации нервов и чувств.
А в стороне от толпы, на ступеньках витой металлической лестницы, ведущей на 2-й этаж, стояла девушка в дорогих фирменных очках и высокомерно щурилась сквозь туманные, дымчатые стёкла. На запястье небрежно болтается Cartier, в длинных пальцах с кроваво-красным маникюром – тонкая сигарета, стрижка каре и волосы цвета блонд. Всё ужасно контрастно и стильно. В солнечных лучах летнего дня она казалась абсолютно нездешней и случайной, попавшей непонятно зачем на эти олимовские посиделки.
Это и была Лина, моя первая знакомая в незнакомой стране. Не такая, как все, и, наверное, этим вызывавшая жгучий интерес и зависть многих окружавших её людей, приехавших на волне эмиграции из разрушенной нищей империи на этот обожжённый огнём островок земли, где предстояло начать всё с белого листа.
От неё всегда шла мощная волна спокойной уверенности в себе, яркого праздника, вкуса жизни. Ей всегда было хорошо, всегда всё понятно и правильно. Она была будто заворожена на удачу и верила в это по-детски легкомысленно, не воспринимая сложную реальность новой страны, не замечая терактов и безработицы. Неустроенность и убогость олимовского быта – не для неё! Она воспринимала эмиграцию, как затянувшееся экзотическое приключение, сюжет нового триллера, где ей отведена главная роль. Странно, не правда ли?