- А Арланда и Натиэль?
- Этим мурр уже нечего не страшно. Но если они вернутся, будут
наказаны.
- То есть перемещение возможно, главное, чтобы не засек никто? –
догадалась я.
- Вроде того.
- А Эдик как ходил? Его же, вроде, не наказали.
- Эдик ходил по приказу своей госпожи. Так что за нарушение
запрета ей отвечать, а он всего лишь слуга.
- Мда… одно ясно, что ничего не ясно, - с тоской отозвалась я и
открыла дверь кабинета Фаира, до которого мы успели дотопать.
В помещении царил божественно прекрасный аромат свежесваренного
кофе. Да, вот что мне сейчас надо, стаканчик американо и немного
тишины…. Американо! В меня словно молния ударила.
Я уставилась на Стиви, чувствуя, как в голове начинает
постепенно складываться пазл. Вот он, путешественник во времени,
который точно был в моем мире. Несмотря на все запреты.
Парень стоял у своего неизменного котелка и помешивал в нем
ложкой на длинной ручке. На звук открывшейся двери он поднял
голову, и наши глаза встретились.
Ничего произнести я не успела – он и так все понял. Ложка на
длинной ручке полетела вниз. И в то мгновение, когда она коснулась
пола, на моей шее сомкнулись пальцы человека, которого мы все
называли Стиви.
Гарт
- Гарт! Гарт, ты меня слышишь? – побледневшая Лиз в панике
трясла некроманта за руку, а тот ужом извивался на пыльных каменных
плитах склепа. Странное изображение на его груди ярко пульсировало.
Свет пробивался через плотную ткань рубашки и слепил девушку.
- Гарт! – Лиз встала, попыталась собраться и вспомнить хоть
что-нибудь из полученных знаний, что могло бы помочь. Но, как
назло, ничего дельного в голову не приходило.
Странный приступ закончился внезапно. Свет резко погас, а
некроманта прекратило трясти.
- Ты как? – девушка снова над ним склонилась.
Он лежал на спине, тяжело дыша, но был в сознании.
- Нормально, - прохрипел некромант и сел, опираясь руками о пол.
– Кажется, Диане удалось снять проклятие.
- Ну это же замечательно!
- Не уверен, - хмурый Гарт стащил с себя рубашку. На груди
явственно проступило странное изображение, черные контуры которого
до сих пор тускло светились.
Он провел по проявившейся печати ладонью и неожиданно зло
произнес:
- Ах ты старая стерва!
- Я бы попросила быть повежливее, - раздался тихий насмешливый
голос откуда-то из самого дальнего и темного угла склепа.