- Слава Милостивой Госпоже, а то мы уже подумывали сдать тебя
ненадолго инквизиторам. У них всякие артефакты есть, в том числе и
прочищающие мозги, - Лотан принялся меня развязывать.
- А у нас еда какая-нибудь есть? – спросила я, вставая и
разминая затекшее и ушибленное после скачек на Клыкастике тело.
- Вор посеял свою сумку, так что ни припасов, ни снаряжения не
осталось, - таким тоном, как будто Вит сделал это ему назло,
проговорил вампир. – Но если вы очень голодны можно съесть и
его.
- Кого?
- Вора. А что? Я выпью кровь, вам достанется мясо.
Есть резко расхотелось.
- Ты еще не наелся?
- А как же повышенная физическая нагрузка?
- По-моему, у тебя проблемы с перееданием.
- Проблемы могут быть только с недоеданием. Все остальное –
потребности здорового организма.
- Слишком он у тебя здоровый, как я погляжу. Давно, кстати, Вит
с Клыкастиком ушли?
- Да с час уже. Долговато что-то они ходят.
- Час?! Вставай, пойдем их искать. Вдруг с ними что-то
случилось?!
- Возможно, ваш питомец, госпожа, тоже проголодался и решил
пообедать? Вором, например.
- Хватит ерничать. Пошли их искать. И дай мне руку, а то ни
демона не видно.
- Стой! Мы же про деда забыли! – наконец-то я поняла, чего мне
так не хватает. – За ним надо вернуться!
- Ты призрака из-под завалов собралась откапывать? – насмешливо
поинтересовался вампир.
- Но не оставлять же его там.
- Не оставляй. Призови. Как в темнице у своего батюшки.
- Тут темно.
- И что? Твои силы темноты не боятся. Или вы, миледи, сами
боитесь того, что таится в глубинах мрака? – демоническим шепотом
спросил Лотан и неожиданно отпустил руку.
А потом что-то едва коснулось моего плеча.
- Не смешно!
И ноги. Снова тишина, резкое дуновение ветра, едва ощутимое
прикосновение к шее.
- АААА!
Темноты я, может, и не боялась, а вот туннели, где невесть что
водится, совсем другое дело. Над головой вспыхнуло зеленое пламя.
Вампир, оказавшийся совсем рядом, поморщился:
- Так неинтересно.
- А меня пугать интересно!
- Ты некромант и не должна бояться темноты.
- Я некромант, поэтому всегда могу разогнать эту твою темноту, -
не согласилась я. – И раз теперь у нас есть свет, надо призвать
деда. А то я за него волнуюсь.
- Ты за всех волнуешься, кроме себя.
- Что в этом плохого?
- Ты служительница Госпожи, избранная ею. Тебе не пристало
думать о простых смертных.