Подползает долгожданная… двери отворяются, и я впадаю в ступор… Какая книга, какой Акунин с Фандориным! Здесь выжить бы! Выдыхаю, дабы стать худее, прижимаю сумку к груди и кидаюсь на штурм забитого под завязку тамбура. Шпроты в банке отдыхают по сравнению с вагоном поезда пригородного сообщения в дачный сезон! Позади многоопытный мужик с перегаром, раза в два крупнее меня, и матерая дачница с баулами, мало уступающая по габаритам представителю сильного пола. Их усилиями оказываюсь втиснутым в самый центр людского моря и уже не боюсь выпасть из дружного общества пассажиров РЖД. На время застываю в позе, которой наверняка позавидовали бы искушенные индийские йоги. Одной ногой касаюсь пола, вторую совсем не чувствую, давно потеряв ее в хитросплетениях человеческих тел, но упасть не боюсь, плотно зажатый тисками братской любви и единения, чувствуя рядом крепкое плечо и потную подмышку.
Проходит время, все мои члены, лишенные возможности двигаться, затекают. Правая нога, на которую опираюсь всем телом, задеревенела, хоть иглой коли. Рука вроде бы сжимает сумку, но сумку я уже не чувствую, а посмотреть не могу – голову не повернешь. Ароматы социума смешиваются в один, тошнотворная смрадная пелена окутывает вагон, нагретый чуть ли не докрасна. Душно, не продохнуть. На улице жара под +30, так что когда мы прибудем на Ленинградский вокзал, из нас всех получится роскошная добавка к холодному пиву «вяленый пассажир», добротно просоленная потом.
То же испытывают и мои собратья по несчастью, счастливые обладатели тщедушных грядок, гордо именуемых приусадебными участками. Так что чем ближе к дому, тем более растет народное негодование.
Окна открыты, но дышать нечем.
Искренне дивлюсь крайней степени сознательности и гутаперчивости некоторых сограждан, способных в сложившихся обстоятельствах извлечь из кармана зловонную сигарету и прикурить. По истине, мастерство не пропьешь! Ароматный дым примешивается к стойкому амбре, имя которому «электричка».
В такт колесам слышатся возгласы:
– Мужчина, не курите!
– Здесь дети!
– В тамбуре можно. В вагоне нельзя.
– Голову включи!
– Сигарету выкинь, трам-пам-пам!
К женским голосам добавляются мужские, замечания перерастают в угрозы, впервые радуюсь давке, потому что здесь руки не поднять, и драки точно не будет. С моего места не видно, кто там прав, а кто виноват, но чувствую, что в потасовке досталось бы всем. Курильщик уступает давлению большинства и временно отказывается от вредной привычки. Но искра брошена, и из нее уже разгорается пламя пролетарского гнева, моментально охватывающего весь вагон. Виновник торжества уже никого не интересует. Под раздачу попадают президент с премьером, непотопляемый Чубайс с энергетикой и нанотехнологиями, Якунин с РЖД, который в век высоких информационных технологий не может снабдить пригородные поезда элементарными кондиционерами; Кудрин с бюджетом, чиновники более мелкого пошиба, которые этот самый бюджет и разворовывают, особняки себе строят, майбахи покупают, а простым смертным едва крохи достаются.