Так-то выходило, что все к лучшему – опасность, связанная с
маркой, мне больше не угрожала, а мужчина, из-за которого я
страдала, больше не маячит перед глазами. И, кажется, сейчас есть
все шансы зажить нормальной жизнью, оставив позади неудачи и
сложности.
Но думать о Георгии я не переставала и постепенно непонятное
разочарование и тоска, а потом облегчение и спокойное твердое
намерение забыть, уступили место беспокойству и тревоге за него и,
как ни странно – за маленького Сашу. Потому что если бы все было
так просто: заплатил – выздоровел. Еще и любопытство терзало - а
как сложится дальше судьба марки, получится ли выгодно продать ее,
подтвердится ли ее связь с Йоганнесом Блашке, почти удваивая цену?
И, конечно же, я волновалась из-за опасности, которую представляла
собой продажа этой дорогущей штуки. Мне нужна была элементарная
информация, чтобы узнать и успокоиться, а потом навсегда забыть все
это.
Но не судьба было узнать, потому что Ирина Борисовна пояснила,
аккуратно подбирая слова:
- Георгий Артурович увез Леночку и детей в Израиль и, скорее
всего, они останутся там на ПМЖ. Он сказал, что где-то изыскал
средства, а еще продал квартиру и – представляете себе, Катенька?
Захотел возместить нам с Самсоном Самуиловичем траты на ту самую
первую операцию для Саши. Мы не стали даже разговаривать, о чем
идет речь? Это что - только наши деньги? Весь коллектив участвовал,
но знаете что? Я легко выдохнула, когда они уехали, хотя говорить
такое стыдно. А все потому что это таки ужасно – постоянное
напряжение и беспокойство за мальчика, а еще такая огромная
ответственность. Мы всерьез боялись не справиться, сейчас такой
период для нашей Шарашки… сложный период. А еще сложнее им, но вы
представляете, Катя?! Он таки вернул на счет Шарашки эти деньги! А
это же половина их квартиры! Мы не знаем, что теперь и думать, хотя
эти деньги совсем не помешают, особенно сейчас.
- Вы вовремя тогда нашли их, и время на первую операцию не было
упущено. Хорошо, что он изыскал эти деньги, Ирина Борисовна, это
замечательно, давайте тогда вместе радоваться? И за Шарашку
тоже.
Что еще я могла сделать для совсем уж полной психологической
реабилитации? Кроме того, что опять много читала, работала на
участке и часто встречалась с Лизой, когда Стас уезжал на свои
рабочие вахты? Я собралась к папе в Черногорию, месяца на два. А
бабушка отказалась ехать со мной.