Несмотря на то что Вадик представлял собой жалкое зрелище и казалось бы в таком состоянии, что может рассказать всё что угодно, Алексей Тимофеевич понимал, что ничего важного и информативного он не скажет и поэтому решил сделать обходной маневр. Оглядев комнату, он увидел на одном из кресел, с наброшенным сверху зелёным клетчатым пледом, игрушечную обезьяну. Покрытая длинной белой шерстью, с удивительно человеческим выражением лица, игрушка притягивала взгляд оригинальностью и уродством.
Алексей Тимофеевич поднял обезьяну, так что её лапы смешно повисли в воздухе и спросил.
– Что это?.
– Положи и не трогай, – с неожиданной злостью выкрикнул Вадик. – Это белая обезьяна.
– Что, что.
– Белая обезьяна. Ты Голсуорси читал колдун хренов, это белая обезьяна.
Алексей Тимофеевич опустил обезьяну обратно в кресло и кивнул на сумки.
– Уходишь отсюда?
– Тебе то что?
– А этого зверя с собой берёшь?
– Нет, она тут остаётся, потому что это белая обезьяна.
Вадик, не вставая, потянулся к бутылке, в которой очевидно ещё что-то оставалось и начал жадно захлёбываясь пить из горлышка.
Некоторое время Алексей Тимофеевич молча смотрел на него. Но Вадик, очевидно, совсем не замечал, что в комнате находится ещё кто-то. Мысленно он был где-то в других мирах. Алексей Тимофеевич вернул его к действительности, задав вопрос.
– Где Анита?
Алексей Тимофеевич склонившись над Вадиком, и Вадик поднял на него мутный взгляд.
– Ах вот оно что, Анита.
– Ты знаешь, что с ней.?
Вадик посмотрел на него мутным взглядом.
– А кто такая вообще Анита и существовала ли она когда-нибудь?
Такая дурацкая попытка спрятаться за туманной фразой взбесила Алексея Тимофеевича, и он сказал резко.
– Ты прекрасно знаешь, что Анита существовала, вопрос в том, где она сейчас. Ты должен это знать.
Вадик ничего не ответил. Он смотрел остановившимся взглядом на белую обезьяну, потом пробормотал заплетающимся языком.
– Смотри на этого зверя, он съедает апельсин и выбрасывает корки, каждый хочет есть апельсин, но что нужно отдать за это. Всему есть предел, понимаешь, колдун, всему есть предел.
Алексей Тимофеевич смотрел на игрушечную обезьяну и ничего не понимал. Возможно это обычная болтовня пьяного, но скорее всего она что-то значит.
Вадик снова хлебнул из бутылки и, очевидно достигнув желаемого, рухнул вниз лицом прямо на пол.