Когда перешли к чаю, Вера Ивановна неожиданно сказала:
– Наш Антон от Ирины ушёл.
Алексей Валерьевич опустил поднятую чашку на стол и внимательно осмотрел Антона, как осматривает доктор пациента.
– Ты это серьёзно?
Антон тут же принял вызов.
– Собственно к тому всё и шло.
– Что всё?
– Не понимаем мы друг друга. Она своей жизнью живёт, а я своей.
– Так обычно говорят в ЗАГСе, когда разводятся.
– А если по-другому, то будет долго и нудно.
Профессор отодвинул от себя чашку с недопитым чаем.
– Спасибо, Вера. Было всё чудесно вкусно. – Переведя взгляд на Антона, скомандовал: – Хватит чаёвничать. Пошли Антон в кабинет. Там и поговорим.
Мужчины поднялись из-за стола, и ещё раз поблагодарив хозяйку за ужин, удалились в кабинет профессора. Антон сразу же уселся в своё любимое огромное кожаное кресло, и погрузился в него как в мягкий кокон невиданного существа. Кресло, словно живое создание, обладало удивительным свойством релаксации и одновременно умело настраивать на предстоящую беседу. Все ненужные мысли тут же исчезали, оставляя свободное место в голове только для конструктивной беседы. Профессор опустился в такое же напротив. Двух близнецов разделял массивный дубовый стол, являясь как бы судьёй в извечных и бесконечных беседах и спорах. Книжные стеллажи, плотно набитые книгами разных времён и народов, как стражи стояли вокруг сакрального места, молчаливо наблюдая за теми, кто в отличие от них мог говорить, издавая при этом звуки разной тональности и частоты. Для них это было завораживающим, волшебным действом. Их ожидание было вознаграждено первой фразой профессора:
– Сукин ты сын, Антон. Семья – это святое. Как так можно? У тебя что, слов не нашлось, что бы как-то сгладить ситуацию, а потом, извинившись, наладить свои отношения с Ириной?
Антон уже был готов к такому разговору и потому сразу же ответил:
– Слова и всё остальное нашлось, но мне сразу же показали на дверь.
– Каким это образом и кто такие «показали»?
– Думаю, что это была тёща Людмила свет – Ивановна. Без её рекомендаций Ирина бы никогда не догадалась выставить мой чемодан с вещами под самую дверь. Собственно этот чемодан и явился чертой не возврата.
– Вот значит как? Тёща – разлучница. Это плохо, когда за тебя другие решают, как тебе жить. И что думаешь делать дальше?
Рецензия на последние его события была выписана, и разговор приобретал деловой характер.