Дело в том, что вся восточная половина Новой Гвинеи, и сотня мелких рядом находящихся островков, принадлежат «настоящим», независимым папуасам – их государство называется Папуа-Новая Гвинея (на местных картах – Papua Nugini). Про них и мне, и другим россиянам практически ничего не было известно. Для попадания туда нужна отдельная виза, достаточно трудная. Посольства ПНГ в России и окрестностях нет, и вообще в мире у них всего дюжина посольств – ближайшие в Брюсселе, Куала-Лумпуре и Джакарте. Более того, даже редкие посольства (папуановогвинейские) не спешат выдавать визу самостоятельным путешественникам из России. Они требуют приглашение, обратный авиабилет, бронь гостиницы, счёт в банке и что-то ещё из бюрократических бумаг, подобно их соседке – Австралии (оттуда они и скопировали свои визовые требования и анкету). Кроме того, для россиян и граждан других «отсталых стран» (это по сравнению с папаусией-то) виза выдаётся не сразу – ваш запрос посылается в столицу папуасов, Порт-Морсби, где неторопливый чиновник из папуасского МИДа проверит вашу анкету и личность на благонадёжность.
Из-за неторопливости порт-морсбийских чиновников, из-за их лени и раздолбайства, в 2008 году я визу Папуа-Новой Гвинеи не получил, хотя ждал её чуть ли не три месяца, – ну и удовольствовался западной, индонезийской половиной острова. И постепенно вернулся домой, что обычно и бывает после всех, даже самых дальних моих путешествий.
В последующие пару лет ещё несколько моих знакомых побывали в Индонезии и достигли Джайпуры – крайнего восточного города в западной половине Папуа. Но получить визу восточных, независимых папуасов – никому из них пока не удавалось: папуановогвинейские посольства стойко не выдавали виз.
За последующие три года я побывал во многих точках планеты, выпустил несколько новых книг, но Папуа осталась моим старым «белым пятном». Ведь почти никто из россиян, со времён Миклухо-Маклая, в Восточной Папуасии не был, а кто был – или прилетал в кратковременный самолётный тур, либо приезжал ещё как-то, но не оставил людям после себя никаких письменых свидетельств. Поэтому знания о папуасах у нас весьма поверхностны. Словечко «папуас» – уже само по себе вызывает улыбку, это синоним всего дикого, отсталого и непонятного, неизученного. «Мне тау-китянин – как вам папуас, мне вкратце об них намекнули», – пел Высоцкий. Считают до сих пор некоторые россияне, что папуасы все подряд каннибалы, что они съели Кука и других интересных людей (хотя Кука ели совсем в других местах), максимум – кто-то читал «Путешествие на берег Маклая». Это, конечно, интереснейший труд, но уже 140 лет прошло, и относится к одному только небольшому участку побережья; что же сейчас там, в нагорьях и джунглях, было мне совсем неизвестно.