Алхимик. Повести и рассказы - страница 6

Шрифт
Интервал



Что касается гвоздодёра, придётся за ним в другой раз, заодно, может быть, ещё по кружечке – за лося, так сказать…

Карты-картишки…

Василий насупясь сидит в подсобке на перевёрнутом ящике из-под пива, курит. Заходит Палыч (свои называют его за глаза Паныч), директор, оценивающе оглядывает его поверх тёмных очков, и тоном – не то обиженным, не то язвящим (с похмелья Василию трудно определить), – говорит:

– Мне даже неловко общаться с тобой, таким… грустным.

Василий для приличия пошевелился, однако промолчал, потому что голова, точно у рыбы варёной.

– Ну и зачем ты мне нужен такой? – Паныч (ему ещё и тридцати нет, но приличным брюшком, и все к нему с почтением и по отчеству) повернулся к двери. – Следуй за мной.

В кабинете Паныч налил хрустальный стакан коньяку, скомандовал:

– Вперёд!

Василий выпил и закрыл глаза.

– Держи, – Паныч протянул конфету. – Присаживайся, – и сам примостился на край стола, скрестив при этом ноги и руки, ободряюще улыбнулся: – Ну, чего скажешь?

– А чего сказать, – Василий прислушивается к начинающемуся рассвету в голове и расслаблению в теле, пожимает плечами и разворачивает конфету.

– Ну, например: я оставляю на тебя магазин – сумеешь продать его целиком? С потрохами, так сказать.

«Вот оно что», – Василий разжевал конфету, проглотил, облизал зубы.

– А что ж… могу.

Василий, в общем-то, по натуре не сквалыга, но азарт в нём не дремлет. Был чуть помоложе когда, развлечения ради такими хохмами занимался: кильку за шпроты выдавал и сбывал заезжим оптовикам, или в соседнем магазине собирал с простаков деньги на растворимый кофе или колбасу по пятнашке, которая в зале по три сорок, но её нет. Скучивал вокруг себя нуждающихся: иди сюда, – манит рукой мужика. Тот: я чо – я ничо (мужик уже в трансе от одного такого обращения, как, впрочем, и все остальные, вокруг столпившиеся). Ид-ди сюда, говорю! Тебе колбаса нужна? Ну вот. Соберёт деньги и шмыг в магазин, оттуда через заднюю дверь – в такси прыг и поминай как звали. Потом ящик коньяку ставил ребятам из «дружественного» магазина. Так что не о наживе речь – об игре, психологическом эксперименте. И сейчас иной раз и не нужно вовсе, а украдёт чего-нибудь. Спортивного интереса ради. Впрочем, то давние времена, сейчас уже и неловко вспоминать про такое… да и представляется так, будто и не было ничего, как детства, скажем. Сперва тебе рассказывают мама с папой, каким ты был смешным засранчиком, и тебя это умиляет. Потом родители уходят – уходит и время с ними вместе как бы. И ты остаёшься сам по себе – наедине со своими воспоминаниями. И потом эти воспоминания начинают потихоньку затираться новыми впечатлениями… Ну не совсем, конечно – в критические минуты перед глазами вспыхивает… Но всё же. Спрашивают тебя, например: каким видом спорта ты занимался, ты отвечаешь, а потом спохватываешься – а занимался ли? Уж не соврал ли?.. Ну да ладно.