Если же задуматься о пользе такого наместника для моего края, даже дух захватывал. Одно его присутствие в любом из западносибирских городов способно так подтолкнуть процесс переселения, что никакая железная дорога и рядом по эффекту не лежала. Никса – плакат. Лубочная картинка для молодых дворян ищущих места в бюрократическом аппарате страны. Если уж сам цесаревич не побоялся отправиться сюда служить Державе, то остальным – сам Бог велел. А следом потянутся и простые земледельцы, и купцы, и промышленники, и банкиры со свободными капиталами.
Добавить сюда хоть немного, самую малость - приложение сил самого наследника, и все наше болото взорвется. И если еще и вовремя направить энергию этого взрыва в нужную сторону…
Ах, как же мне хотелось внимательно изучить царский рескрипт собственными глазами. Узнать, наконец, на какие именно территории будет распространяться власть Николая. Какими он наделен правами, и какими именно обременен обязанностями. И сколько Государь дал сыну денег. Ведь не отправил же он любимчика совсем без поддержки… Но больше всего, конечно, хотелось понять. Вычислить – какими именно резонами руководствовался царь, позволив Никсе уехать из Санкт-Петербурга.
Сколков абсолютно прав. Если уж цесаревич решил, что править огромной территорией ему удобнее всего будет из Томска, то и встретить его необходимо подобающе. Хотя бы из уважения к отваге. Или как символ грядущих преобразований. И очень, чрезвычайно жаль, что я просто физически не в состоянии заняться этим вопросом.
Новый губернатор, Родзянко, потерялся где-то между перегонами четырех тысячеверстного тракта. И о сроках его прибытия не было ничего достоверно известно. Но даже, случись чуду, и сумел бы он опередить кортеж Великого князя, боюсь это ничего бы не изменило. Времени оставалось все меньше, а никому неизвестный, ничего в местных реалиях не ведающий чиновник, и сделать бы ничего путного не смог бы.
Оставался отсиживающийся на дачах в пригороде губернской столице, Павлуша Фризель. И если царский порученец сможет укротить идиотизм майора Катанского, все мой бывший незаменимый заместитель оформит в лучшем виде.
Сколков не подкачал. Это мне на следующий же день Миша Карбышев сообщил. Теперь, после того, как приезжему генералу удалось прорваться через «шлагбаум» доктора Маткевича, ко мне смогли приходить и другие посетители. А секретарь так и вообще заявился с самого утра. Он ведь, пока я по губернии катался, в усадьбе жил. Так что бросить все дела и тащиться через полгорода ему не требовалось.