Задумался об экологии. Мысли плавно переползли с угольной пыли на снегу, на отходы железоделательного производства. Припомнились Новокузнецкие удушающие ветра в оставленном в том, прошлом моем, мире. Пришлось морщить лоб в попытках восстановить в памяти планы Троицкого и Тундальского заводов. Предусмотрены там какие-нибудь очистные сооружения или все-таки нет? Печально будет, если нет. Не хотелось бы оставлять потомкам в наследство лунный пейзаж на месте девственной природы.
Не заметил как, добрел до двух, стоящих рядом, стена к стене, приземистых строений с пестрыми вывесками. На одной из них значилось: «Судженская лавка шахтуправления». Другая, рядом, сообщала, что торговлю ведет томский купец третьей гильдии И. И. Тихонов.
Зашел к купцу. Просто, ради любопытства. Цены сравнить. Так-то, по большому счету, и сам поселок, и земля под ним и шахтами, была нами с Нестеровским арендована у Империи, и окажись торговец слишком жадным, можно было бы и прекратить это безобразие. На счастье для Тихонова, слишком уж больших, по сравнению с губернской столицей, наценок я не обнаружил. Удивился даже, что несмотря на это в лавке было малолюдно.
А вот возле широких дверей в лавку шахтуправления, собралась небольшая демонстрация, состоящая большей частью из женщин. Наверняка – жен шахтеров. Тем больше удивляла пара верховых казаков, замерших шагах в десяти от лавки.
- Что здесь происходит? – строго, словно начальник у подчиненных, спросил я у кавалеристов. – Я ревизор Шмидт!
Гоголь был не совсем прав. Никаким особенным, прямо-таки – волшебным, как Николай Васильевич утверждал, действием слово «ревизор» не обладало. Сибиряки сейчас вообще гораздо спокойнее и увереннее в себе, чем полторы сотни лет вперед. Подумаешь, к пятидесяти другим напастям добавится еще какой-то… назойливый господин! Так ведь – дальше Сибири не сошлют! Некуда дальше-то!
Немецкая фамилия, в этом отношении, куда лучшее действие отказывает. В головах нынешнего населения Империи укоренилась стойкая ассоциация – немец, значит – начальник. В столицах, на жестких лавках университетских аудиторий, еще можно было найти бледного, полуголодного студента с нерусской фамилией. А уже за первыми заставами – живут и благоденствуют целые династии иноземцев всевозможного происхождения. Не зря же кто-то из великих, как бы не фельдмаршал Суворов, просил Великую Екатерину сделать его немцем.