Карту местности мне заменял клочок бумаги, где некий добрый человек от руки нарисовал примерное направление и ориентиры. Сбиться, по его словам, было невозможно – «все время идешь от Блю Хола вдоль моря, пока не доберешься до большой лагуны. Там на берегу стоят бедуинские хуши (тростниковые хижины-навесы). Они сдаются, стоят доллара три-четыре в сутки. Спросишь Салима – это дед такой веселый, вечно накуренный, он там главный». На последнем участке пути перед Лагуной можно было «срезать» через пустыню, сэкономив таким способом от сорока минут до часа пути. Что было немаловажно – дабы не схватить тепловой удар, в путь я отправилась во второй половине дня, и топать лишний час после захода солнца в одиночестве мне совершенно не улыбалось. Хоть меня и уверяли, что ничего страшного случиться там не может, но все равно неприятно, да и темноты боюсь с детства.
Зрелища менее жизнеутверждающего, чем Синайская пустыня в предзакатное время, сложно себе вообразить. Серый песок, давящие тени гор, какая-то бетонная развалина и козлиный череп. Никаких признаков жизни, ни единого кустика, одни засохшие колючки, которыми не соблазнишь даже умирающего от голода верблюда. Ветер гоняет туда-сюда серую пыль, которой больше подошло бы слово «прах». В какой-то момент чувствую, что происходит нечто необычное. Что-то явно не так. И вдруг понимаю – тишина. Тотальная. Совершенная. Абсолютная. ТИШИНА. Единственное, что ее нарушает, это звук моих шагов и мыслей. Останавливаюсь. Ощущение, будто в мире выключили звук. Стою и погружаюсь в эту тишину, сливаюсь с ней до ощущения, что я – часть мира, а мир – часть меня. Вдруг мир начинает менять цвет, из серого превращаясь в золотисто-розовый. Я будто в одно мгновение перенеслась на другую планету. Это заходящее солнце окрасило горы и пустыню своими последними лучами. Оказывается, мир может быть другим, стоит лишь сменить освещение…
Проводив солнце, я отправилась дальше. До Блю Лагун, если верить моей «карте», оставалось всего ничего. По пустыне я шла, ориентируясь на колею, оставленную колесами джипов. Колея уводила меня все ближе и ближе к горам. Вдруг откуда-то возник человек, быстрым шагом идущий мне навстречу. Местный, бородатый бедуин, в рваной майке и трениках.
– Салям Алейкум. Куда идешь?
– В Блю Лагун.