– Так ты понял, что быть священником – это не твоё? – уточнила она, переводя высокий слог Романа в более понятные категории.
– Знаешь, наверное, это могло бы быть моим, если бы я не был таким ослом.
– Ты что-то натворил?
– Да… Но ты ведь не будешь об этом спрашивать?
Катя едва сдержалась, чтобы не погладить мужчину по голове: столько в его лице было усталости и бессилия. В этот миг Роман представился ей в рясе и с крестом в руках; добрый и странно беззащитный, казалось, он не представлял себе, что, если она всё-таки спросит, можно просто не ответить.
– У тебя есть девушка?
Роман покачал головой.
– Нет… И представь себе, примерно по той же причине, по какой я больше не служу в церкви. Я тут недавно подумал, что теперь весь такой из себя светский и, может быть, было бы неплохо… Начал встречаться с одной – будешь смеяться, квартиранткой моей матери.
Лицо Кати окаменело. Судя по всему, смеяться она не собиралась.
– Лерка?
Роман кивнул.
– Ты всё ещё общаешься с матерью? Надо же, она мне не говорила…
– Нет. – О Катин голос можно было обморозить руки. – Просто с этой… в общем, с ней мне изменил муж.
В кухне повисла тишина.
– Блин… Ты уверена?
– Нет, на кофейной гуще гадала! Конечно, уверена. Так что твой выбор, извини, не поддерживаю. И чем она вас… – Катя с досадой отставила наполовину полную кружку в сторону. – Ладно, Ромка, засиделась я. Ещё забегу.
Роман смотрел в окно вслед стремительно исчезающей за сугробами подруге, с которой был неразлучен несколько детских лет и которая понятия не имеет, как, возможно, он перед нею виноват. И подумал: может, и к лучшему, что он не успел рассказать ей свою версию, почему всё кругом завалено снегом.
Сергей раздражённо перещёлкивал пультом каналы по телевизору. Фильмы. Нескончаемые фильмы о холоде. Фальшивые, слащавые истории любви, которая побеждает мороз, фильмы ужасов, где монстры рождались из льда… Все они лепились на скорую руку и к искусству не имели никакого отношения, но люди их смотрели – ведь холод стал их жизнью. И казалось, никто не заметил, что рекламы холодильников и мороженого больше не крутят по телевизору.
Сергей был дома один. Уже стемнело. Он выключил телевизор. Очертания комнаты сразу стали чужими, как будто незнакомыми, как всегда бывает в темноте. Он хотел зажечь свет, но вместо этого подошёл к окну. В мягком, лилово-красном от городского освещения небе размыто-белыми пятнами мелькали хлопья снега. Было красиво и тихо.