– Тогда пошли ужо в дом. Харчей на дорогу соберу. А расчет сыну в городе отдайте. Он там у моих знакомцев, до оказии какой, переждет.
*****
Конские копыта то дробно отбивали мелкую рысь по опаленной горячим солнцем глинистой дороге, то отмечали каждый шаг приуставшей лошади гулкими одиночными ударами. Архип похрапывал под левым боком Павла Игнатовича, уложив голову свою на собственный кулак. На узком сиденье возницы восседал, зажав в обе руки вожжи, Митроша, сын купца. Однообразие степной дороги навивало скуку и, чтобы избавиться от нее хоть как-то Павел Игнатович решил завести разговор с временно нанятым кучером.
– Давно ли родители твои тут проживают? Из разговора с батюшкой твоим уловил я, что доводилось ему и в городе проживать. Грамотен и поведением не больно на сельского жителя похож.
Паренек оглянулся на него и заулыбался.
– Верно говорить изволите. Десятка лет еще не минуло с той поры, как батяня мой с маманей сюда на жительство перебрались. Да, из городу прибыли. Я во ту пору еще совсем махоньким был. Сперва мы на постой в доме этом стали. Потом, срок какой-то спустя, старые хозяева съехали. Вроде в другое место куда подались. Отец у них усадьбу, да и дела их торговые откупил. А поначалу он даже в приказчиках у прежнего хозяина побывал. Видно, приглядеться хотел ко всему. Вскорости, после нашего переезда маманя немного захворала, а потом и совсем слегла. Сестра бывшего хозяина за ней ухаживать взялась. Не смогли маманю поднять. Схоронили вскорости. А, когда бывший хозяин с семьей съехал, сестра его так и осталась при нас. С батяней жить стали. А мы ее теперь маманей звать должны были. Только не очень того хотелось. Больно злая она. Всех в свой кулак собрала. И нас, и батяню нашего. А, ежели кто из нас какой проступок допустил, то вообще жизни не было. Такой крик подымет, что и всему селу слышно.
– Обижала, выходит, вас мачеха несправедливо? – Поинтересовался Павел Игнатович.
Паренек ответил не сразу. Немного призадумавшись, он посидел молча.
– Всяко было… – Словно выдавил из себя и после того уже надолго замолчал.
Отобедать остановились недалеко от обочины дороги возле маленького родничка. Обед прошел в молчании. Только отдохнувший Архип, хлопоча возле хозяина, что-то негромко бормотал, скорее по привычке, чем для поддержания разговора. Запрягая отдохнувшую лошадь, он твердо заявил, что теперь сам сядет за кучера. Теперь уже под боком у Павла Игнатовича пристроился Митроша. Когда де возок выехал на дорогу и колеса вновь застучали по дороге, паренька словно прорвало.