А попытки дозвониться до Москвы не были успешными – к сожалению, телефон работал только внутри города.
Однако, бдительность сотрудников УгРо республики Аджарии была на низком уровне. В это утро никто не присматривал за нами, а на первом этаже охранник вполне удовлетворился моим объяснением, что я пошёл за хлебом. Отойдя подальше, я нашёл переговорный пункт и позвонил в Москву, родителям, известив их о следующем: нас семеро прибыло в Батуми, всех нас вчера задержали менты, прошу пока не беспокоиться. Сообщив о ситуации, я купил лаваш и, как ни в чём ни бывало, вернулся в кабинет начальника. Несмотря на слабую бдительность охранников, смыться и продолжать наше путешествие мы не могли, ибо не имели паспортов.
Телефонный звонок. Я снимаю трубку.
– Гамарджоба, бур-бур-бур, – бормочет трубка.
– Гамарджоба, кабинет ментов слушает, – отвечаю я, – ментов нет на месте, все играют в шахматы!
Удивление в трубке.
Кто-то из сотрудников УгРо оставил в кабинете свою рацию. Интересно, как она работает на передачу? Наверное, надо нажать эту кнопку? или другую?
– Внимание всем! В городе Батуми, на улице Тельмана, 48, задержаны семеро русских путешественников. Вчера утром у них отобрал паспорта Тенгиз Концелидзе. Просьба ко всем сотрудникам отыскать эти паспорта и вернуть немедленно по адресу: улица Тельмана, 48, второй этаж.
Я повторил четыре варианта этой речи при разных нажатых кнопках. Никакого эффекта не последовало, паспортов никто не принёс. Однако, вскоре начался переполох в коридоре; распахнулась дверь, в кабинет вскочил порозовевший Концелидзе (он всё-таки проснулся) и громко возмутился:
– Кто пользовался рацией??
Рацию у нас отобрали, а вскоре нас со всеми рюкзаками перевели на третий этаж, в большой актовый зал с паркетным полом и тяжёлыми, пыльными шторами. В зале было пять окон (из которых три – без стёкол), деревянная кафедра для чтения речей, герб (не то Грузии, не то Аджарии) на стене и рояль.
Мы не хотели заселяться в продуваемый ветрами актовый зал, но желание сотрудников было так велико, что они тотчас начали «застеклять» окна полиэтиленом, и нам пришлось подчиниться.
В этом актовом зале мы и провели весь воскресный день. За нами следили более бдительно, чем утром – приставили охранника. Нам с Мишей Венедиктовым разрешили (под конвоем) сходить на базар, где, после непродолжительного торга, мы приобрели целый ящик мандаринов (не менее двадцати килограммов!) за два с половиной лари (чуть больше одного доллара). Купили и хлеба, а затем вернулись в зал, где поеданием мандаринов и скрашивали день заточения.