Белкину показалось, что она выгораживала Алину, чувствовалась какая-то нестыковка. Представить, что Алина побежит в кабинет, когда Береза ждал ее в саду, невозможно. Она знала, что он ее ждал. Иначе быть не могло. Или могло?
Черноглазая, черноволосая женщина Белкину нравилась: не суетилась, на вопросы отвечала четко. Он, конечно, опытный следователь, мог отличить, когда лгали, когда говорили правду, но если попадались истерички, то с ними было трудно. Они так запутывали следователя, что он уже не понимал, где правда, а где пустые домыслы.
Мансурова ни разу не запуталась в показаниях, правда, замялась, когда он спросил, не слышала ли, звонил телефон Алины перед тем, как та побежала на третий этаж? Женщина ничего не ответила, но качнула головой, как будто хотела ответить «да», но почему-то передумала. Именно в этот момент ему показалось, что она выгораживала Алину. Может, была не уверена и боялась подвести коллегу по работе? Бывает.
У нее крупное лицо, подбородок удлинен и тяжеловат для женщины, глубоко посаженные глаза, трудно разобрать их выражение. Наверное, из-за этого женщина производила впечатление закрытой, но не была лишена обаяния. Белая, полупрозрачная кофточка облегала по-девичьи высокую грудь. Широкий пояс юбки подчеркивал тонкую талию. Может, закрытость свойственна всем вахтерам? Место такое, постоянно следить за посетителями, мгновенно решать: кого пускать, кого не пускать в здание. Реакция выработана не за один год.
Конец ознакомительного фрагмента.