Рука Черепа, словно змея, метнулась сквозь прутья решетки. Схватив конвоира за ворот камуфляжа, арестант изо всех сил рванул его на себя. Взбешенное лицо говорливого врезалось меж прутьев, извергая на противника зловонное дыхание и поток матерщины. Как будто подброшенные невидимой пружиной, остальные конвоиры устремились на помощь к соратнику, пытаясь оттащить его от клетки. Но было уже поздно… Свободной рукой Череп успел схватить автомат, болтавшийся на груди конвоира… Резкий рывок на себя… Ремень слетел с наклоненной головы, уронив при этом камуфлированную кепку. Арестанту потребовалось лишь несколько секунд для того, чтобы развернуть ствол в сторону обидчика, передернуть затвор и выдать длинную очередь, вспахавшую живот говорливого…
В одно мгновение отсек вертолета превратился в кровавую бойню, поскольку ни той, ни другой противодействующей стороне в буквальном смысле негде было укрыться. Боец, спавший рядом с клеткой, вероятно, был сражен выстрелами своих же товарищей, открывших шквальный огонь по взбунтовавшимся зэкам. Его упавшее оружие было тут же подхвачено Ковалем, который сноровисто передернул затвор и начал поливать противников короткими очередями. Тесное пространство клетки наполнилось криками ужаса и воплями умирающих. Рядом страшно захрипел Череп – пуля пробила ему горло. Алый поток, хлынувший из ужасной раны, слился с кровавой лужей на полу, где в чудовищном клубке сплелись мертвые и живые. Решетов подхватил автомат, выпавший из рук смертельно раненного Черепа. Прикрывшись его телом, он дополз до подсумка, валявшегося рядом с убитым солдатом, выхватил оттуда магазин и заменил им свой отстрелянный. В это мгновение в живых оставались четверо арестантов, включая Седого и Коваля. Майор и один из конвоиров догадались ретироваться в кабину и продолжали отстреливаться уже оттуда.
Вскоре надрывно закричал старый матерый вор – одна пуля раздробила ему скулу и навылет вышла в области основания шеи, а вторая раздробила кисть правой руки. Сергей выпустил последний патрон из магазина и, схватив автомат Коваля, разрядил его в сторону кабины, откуда тут же послышались громкие стоны. Решетов лихорадочно осмотрелся – боекомплект на нуле… Но и из кабины не доносилось больше ответных выстрелов… Вертолет как-то странно накренился сначала в одну, а затем в другую сторону. Ощущение было таким, как будто управлял машиной абсолютно невменяемый пилот. Все мертвы – дошло до Сергея… Один лишь Коваль, обхватив голову синими от наколок руками, стонал в луже крови… Путаясь ногами в обезображенных свинцом телах заключенных, по щиколотку в крови, Решетов пробирался к мертвому конвоиру, в то время как вертолет отплясывал лихую джигу Смерти. Вот она – заветная цепочка! Рывок… Ключей – пять или шесть… Который?!!! Первый – не тот! Второй – опять та же херня!!! Третий (о, господи!) – ну, давай же! Есть!!!