– А с проводником что стало? – поинтересовался Зигфрид.
– Да тоже сгинул, небось. Говорю же – на западе жизни нет…
– А историю эту кто тебе рассказал? Мертвый проводник с Выжженной земли?
Балабол застыл с открытым ртом. Повертел в костре прутиком с насаженным на него грибом, хмыкнул:
– Ну ладно, вояка, поймал ты меня. Я был тем проводником, оттого и знаю, что говорю!
Книжник с удивлением поглядел на Балабола. Тридцать Третий тихонько рассмеялся, покачал головой – в разговор людей он не вмешивался, предпочитая сидеть неподвижно да наблюдать.
– То-то я смотрю, приврать ты горазд, – заметил Зигфрид. – Может, и орды никакой не было?
– Да была орда, была, – проворчал Балабол. – Но надо же было своих от бандитов спасать! Когда сотня головорезов на твою землю приходит – что еще делать остается? Что я мог – мешком своим их разогнать?
– Прямо-таки сто человек? – прищурился Зигфрид. – И ты их всех убедил за тобой отправиться? Да ты прям полководец, как я посмотрю.
– Ну, может, не сто, может, полсотни их было…
– И ты их за собой, как Сусанин, на смерть повел? – насмешливо спросил Книжник. Подмигнул Тридцать Третьему, разливавшему по кружкам «Ядерный коктейль».
– Не знаю я, кто этот Сусанин, но да – повел! – с вызовом бросил Балабол. – А что было делать?
– И погиб, небось, как герой? – задумчиво предположил Зигфрид.
Мужичок поглядел на него с изумлением – и расхохотался:
– Да ты, я вижу, не веришь!
– Да что-то не особо. Чего ж ты нас туда, на смертушку лютую, не повел?
– Да к вам-то у меня претензий нет! – зевнув, заявил Балабол. – Вы, гляжу, ребята нормальные, с вами и так договориться можно. А что до того, как мне удалось выжить, – то чистая удача, плюс ловкость да быстрые ноги. Да и вообще, все в городе знают: я фартовый!
– А мы ж так и не узнали: что это за город вообще? Есть у него название или он, как ваш залив, – просто город?
– Ну, нет, город у нас солидный, хоть и руины одни. А называется известно как – Кенигсберг.
Зигфрид поглядел на друга. Наверное, семинарист выглядел несколько обескураженным.
– Кенигсберг? – переспросил парень. – Что-то знакомое… Это же Калининград, верно?
– Калинин… – как? – Балабол поднял к небу глаза, пожал плечами. – Не, не слышал. Говорю же – Кенигсберг. Старый город, очень старый. Еще до Последней Войны от него стариной веяло, а теперь и подавно.